Конан вырос на пороге беседки, как видение ночного кошмара.
Серзак сполз со своего сидения и стал на колени над отверстием в полу.
— Ушел как червь, — объяснил он.
— Теперь и нам не мешает уйти, — заметил Горкан, вытирая меч о подвернувшийся кстати ковер. Они только что убили десятерых, но в крепости сотни воинов, и кешанец справедливо опасался, что со всеми им не справиться.
— Ушел как червь, — тупо повторил Серзак, раскачиваясь над отверстием. Оно захлопнулось с глухим стуком, но старец ничуть не обратил на это внимания.
Горкан поднес его чашку к носу и принюхался.
— А напиток с секретом, — улыбнулся он.
Серзак никак не желал приходить в себя. Он впал в невменяемое состояние, никого не узнавал, а главное — не хотел уходить. Он снова бормотал слова на незнакомом языке.
Конан сокрушенно покачал головой, но задерживаться из-за старика не собирался. Он взвалил его себе на плечо и оглянулся на Горкана.
— Как будем выбираться? — спросил он у кешанца, без особой надежды на определенный ответ. Оставалось уповать на случай, который до сих пор был к ним милостив и позволил почти сразу обнаружить свое оружие и одежду, а потом и выйти наверх, в сад, где оказался Серзак собственной персоной. Правда при этом, они постоянно вынуждены были прокладывать себе путь среди защитников крепости и, к тому же, в конце концов упустили самого главного, но нельзя же требовать от случая слишком много.
Горкан пожал плечами, подтверждая все невысказанные мысли Конана.
Серзак вдруг перестал бормотать.
— А там какая-то большая птица, — спокойно и ясно сказал он, удивляя быстрой сменой состояний. — Смотрите, прямо позади черного бассейна. — уточнил он, чем поверг Конана и Горкана в неописуемое изумление.
Они одновременно взглянули в указанном направлении. Ветви персикового дерева шевелились. Несколько листьев закружились в воздухе.
— Очень большая и странная птица, — продолжал Серзак. — Я только что видел, как она высунулась из листвы. У нее голова крупная, как у человека, нет клюва, нет перьев, и, похоже, нет даже крыльев. Такая совершенно голая птица. Хотя нет, во что-то она одета.
Горкан направился к дереву, обнажая меч с самым решительным видом. Послышался человеческий вскрик и жалобный голос взмолился:
— Не надо, я сам выйду. — Из ветвей показалось лицо вендийского воина. Самого маленького воина из всех, кого прежде довелось встретить в крепости Гириша. — Не убивайте меня…
— Мы тебя не убьем, — почти ласково обратился к нему Конан. Вот, кто им нужен! Вот, кто выведет их из крепости без лишних хлопот! Слава Крому, он догадался спрятаться и они его не пришибли в пылу боя, этого безобидного человека, годного разве что охранять листья от гусениц. — Иди сюда!