Равнинная низменность уходила к северу, теряясь безо всяких очертаний в белесоватой мгле горячего воздуха; она вся казалась пепельно-белою и местами, на солонцах, даже сверкала под лучами солнца как зеркало. Там, в расстоянии, около семи верст от берега, ярко белела могила шейха Кадыра в виде квадратной часовни, покрытой мавританским куполом, несколько в стороне от нее виднелась арабская деревушка Бир-Ахмед (иначе Бий-ар-Ахмед), защищенная глиняным фортом арабской постройки. Над нею торчало несколько тощих пальмочек. Хотя в Бир-Ахмеде не более двухсот пятидесяти оседлых жителей-арабов, тем не менее деревушка эта считается столицей султана независимого племени Акраби, который и имеет там свою постоянную резиденцию. Племя или род Акраби в числе около шестисот человек, не считая детей и женщин, кочует в окрестностях Туавайгии, где ему принадлежат два маленьких доступных для бакгалах залива — Бандер-Шейх и Кюр-Кадыр; территория же Акраби занимает площадь около 20.000 десятин и главнейшим продуктом их владений является джовари: — просо, составляющее первый предмет их отпускной торговли. Это маленькое племя окружено к северу и востоку племенами Абдали и Гасгаби, а к западу — Зубейги. За стенами своего форта Акраби хранят свой племенной склад кофе, просо, собственных мануфактурных произведений и кое-каких иных предметов торговли, вроде барсовых шкур, страусовых яиц и пальмовых циновок, всегда готовых к отправке на бакгалахах, заходящих иногда в Бандер-Шейх и Кюр-Кадыр, да и сами они имеют на берегу этих заливчиков кое-какие свои собственные челноки и лодчонки, которыми и пользуются в тех случаях, когда в Аденский порт приходит с моря большое пассажирское судно, чтобы продать на борт кое-что из своих произведений или стащить, что плохо лежит.
Самый город Аден находится на территории племени Абдали, которое, по собственному показанию его сынов, насчитывает у себя до 10.000 мужских душ. Они все без исключения весьма строгие мусульмане, до фанатизма следуют велениям Корана и крайне враждебно настроены ко всем вообще европейцам, а к англичанам в особенности. Поэтому не совсем-то благоразумно выходить путешественнику за черту города, а высаживаться на берег с пустынной западной стороны Тувайгии, на Гассане или на низменности и вовсе уже небезопасно: Абдали (а под их руку порой и Акраби) того и гляди заарканят неосторожного туриста и уволокут его подальше в степь, чтобы потом потребовать за него богатый выкуп или обратить его в рабство и заставить вечно толочь для них просо и таскать воду. Если же у пленника нет никого, кто мог бы внести за него нужную сумму и сам он оказывается слабосильным для рабского труда, то его просто прирезывают "во славу Аллаха". Подобные примеры нередко бывали прежде, да и теперь случаются.