Положив на него руки, я отдался на волю стихии. Черные, пенистые волны взметали меня вверх, словно ракету, и я с кружащейся головой оказывался на гребне громадной водяной горы, с ужасом глядящим в бурлящую впадину. Несколько раз, падая в такую «долину», я истерически вскрикивал.
Вдали пламя окрашивало небо в красновато-лиловый цвет; и больше не было ничего, кроме воды, бешеной, могучей воды, и ужасающей, непроглядной ночи.
Акулы! Есть они в Средиземном море? Да, есть! Я то и дело принимался истерически колотить ногами, но скоро устал и вынужден был прекратить. Потом подумал о Старике и Порте и стал выкрикивать их имена в темноту:
— СТА-РИК! ПОР-ТА! ПОР-ТА!
Отвечал мне только рев волн, и я заплакал опять, неудержимо, отчаянно. В страхе звал мать и Урсулу.
— Возьми себя в руки, приятель! — прокричал я и начал смеяться. Я выл гиеной, был вне себя, издавал безумные, нечеловеческие звуки, потом пришел в себя и снова заплакал. Всю ночь я болтался по волнам, меня укачивало, рвало, я всхлипывал.
Кто-то кричит? Я прислушался. Да, кто-то кричал далеко в темноте. Вот крик! Определенно. Ерунда. Все погибли. Никого нет. Скоро и ты погибнешь в этой темени. Все мертвы. Людям не до тебя. Никто о тебе не думает. Люди злы, равнодушны; ты смешон, если чего-то ждешь от людей.
Да, но в море должен быть кто-то. Ты не брошен в воде, о тебе не забыли. Когда просмотрят списки, установят, кого нет, отправят всех, имеющихся в распоряжении…
Искать тебя? Тебя? Осужденного солдата! Ха-ха-ха!
Начало светать. Что там справа? Не человек ли, лежащий на спасательном круге, как и ты?
Тебе мерещится то, что хочется увидеть. Ты дурак и видишь то, чего нет.
Но это был Порта. С широкой улыбкой он достал из-за пазухи черный берет танкиста, надел на голову и вытянул вверх, словно тулью шляпы.
— Привет, мой мальчик! Тоже решил искупаться? Я слегка промочил ноги, но случайная ванна не повредит.
— Порта! — радостно закричал я. — Слава Богу, старый ты сквернослов! — Я был слегка безумен и по его глазам видел, что он тоже. — Где Старик?
— Где-то в этом пруду, — ответил, поведя рукой, Порта. — Только не спрашивай меня, в воде его нос или над водой.
Мы связали вместе наши спасательные круги, чтобы нас не унесло в разные стороны.
— Видимо, вы тоже ждете того же трамвая? — произнес Порта. — И почему, черт возьми, ты такой тощий? — продолжил он, сверкая на меня голодными глазами. — В тебе есть нечего. Но будет забавно сто лет спустя рассказать моим внукам, как однажды я спас свою жизнь мешком костей по имени Свен. Не вызывает у тебя гордости, что ты завершишь героическую карьеру пищей для лучшего гитлеровского солдата? Когда вернусь домой, я позабочусь, чтобы тебе воздвигли памятник. Гранит предпочтешь или бронзу?