Юноша заметил, что горные вершины куда-то исчезли. Выходит, он сбился с пути. Надежды не оставалось. Надо было спускаться и немедленно. Агесилай ничего не узнает.
«Если я останусь здесь, — подумал Лисандр, — меня ждет верная смерть».
Он продолжил свой путь, с трудом передвигая замерзшие ноги.
Юноша не мог понять — спускается он вниз или поднимается вверх. Ему казалось, что он ступает по самому краю горы. А что если он идет прямо к обрыву? Если он его не заметит, его ждет ужасное падение вниз и чудовищная смерть.
Утопая по колено в глубоком снегу, Лисандр сделал еще несколько шагов и понял, что не знает, где находится. Он чувствовал, как ледяной холод сжал его сердце. Руки совсем одеревенели.
— Помогите! — невнятно крикнул он онемевшими губами. — Помогите!
Ответа не последовало. Снег поглотил звук, приглушил его голос, точно подушка, которой придавили лицо.
Лисандр сделал еще шаг. Снег не выдержал его веса, и белая поверхность поддалась — юноша по пояс провалился вниз.
Снег и лед давили на него со всех сторон. Пытаясь выбраться, Лисандр заметил, что утрамбованный снег теплее ледяного ветра, и вспомнил кое-что из своего прошлого. Как-то он сидел с матерью у огня, и та рассказывала ему разные истории. Что она там говорила про путников, затерявшихся среди снегов?
Лисандр заметил, что даже соображает с трудом. Веки закрывались, его охватывала сонливость. Он приказывал телу двигаться, но оно не слушалось. Юноша потряс головой, пытаясь собраться с мыслями и вспомнить лицо матери, но мозг словно сковало холодом.
Что же говорила мать? Путники выживали, проделывая в снегу отверстия и пустоты, чтобы укрыться от ветра.
«Они хоронили себя заживо?» Конечно, это неправда.
Глаза Лисандра закрывались. Сделав усилие, он приказал себе проснуться. Теперь холод донимал его не так сильно, хотя тело безудержно тряслось, а зубы стучали. Если бы он мог немного поспать, он бы накопил сил…
Лисандр потряс головой.
«Нет! — приказал он себе. — Нужно бодрствовать». Он пытался еще раз позвать на помощь, но его голос прозвучал еще слабее.
В памяти всплыли слова матери: «Похоронить себя заживо». Они что-то означали.
«Похоронить себя…»
Лисандр окоченевшими руками подгреб снег к себе. Он утрамбовывал его, работая настолько быстро, насколько позволяли окоченевшие пальцы. Вокруг, точно обезумевшая флейта, свистел ветер.
— Поторапливайся, — громко приказал он себе. — Не опускай руки.
Лисандр прижался к снежным стенам. Из последних сил он обложил снегом голову, оставив небольшую щель для воздуха.
Свист ветра стал глуше. Теперь ему ничто не угрожает. Телом он ощущал влагу, но дрожь проходила. Сквозь отверстие Лисандр видел, как среди гробовой тишины падают крупные хлопья снега, заметая толстый слой льда.