Так прошёл день и прошёл вечер. Мягким светом осветилась комната: кажется, зажгли свечу внизу на столе.
Мучительно болело всё тело у Хабиба от неподвижного лежания, но не смел он пошевелиться, потому что сильнее боли была опасность. И вот услыхал измученный бедный Хабиб, как дядя Али со стуком закрыл ворота караван-сарая и сказал сам себе: «полночь».
Полночь! В этот миг как будто огненный ветер прошёл по комнате, так что-то вспыхнуло и затрещало! Испуганно выглянул Хабиб за край своей балки, и онемел. Да, было здесь от чего испугаться!
Заполнил комнату чёрный дым, и свет свечи на столе едва просвечивал сквозь этот дым слабым пятнышком. Чёрные клубы медленно становились серыми, поднимались и вылетали через чердачное окно. И вот комната очистилась настолько, что смог разглядеть Хабиб странных гостей, но – о Аллах! – что же сделалось с ними?!
Кожа старухи стала грубой и растрескалась, как кора дерева. Колкая щетина торчала вместо бровей, и белые глаза смотрели безумно.
Грустный и скромный юноша превратился в карлика с лысой макушкой, огромным животом и кривыми ногами.
Но страшнее ужасных гостей изменился их пёс. На передних лапах у него вытянулись совершено человеческие пальцы, а на задних выросли длинные чёрные когти. Пегая шерсть. на загривке отросла и свалялась в косицу, на конце которой задребезжал надтреснутый старый глиняный колокольчик. Пасть раздалась, стала большой, как сундук, и блеснули в ней железные зубы. Раскрытый же глаз его переместился в центр лба и стал единственным оком. И этот невиданный, невероятный собачий циклоп раскрыл пасть и хрипло проговорил:
– Отцепи колокольчик! Отцепи колокольчик!
Тогда старуха взглянула на него белыми своими глазами и ответила:
– Отцеплю, когда закончится твоё рабство!
– Ой мне плохо с ним, ой мне плохо! – заскулил собачий циклоп. – Он мне подкрадываться мешает!
– Как смеешь спорить со мной, раб?! – злобно прошипела старуха.
И, протянув над столом костлявую руку, шлёпнула циклопа между ушей. И казалось – легко шлёпнула, едва коснулась, но тяжело дёрнулась чудовищная голова, и пасть клацнула железными зубами.
Тогда рассмеялся карлик скрипучим смехом и тоже хлопнул по уродливой голове, и снова клацнули зубы. Заскулил тогда циклоп, сжался, положил тяжёлую морду на лапы и смолк.
– Устал я! – заявил карлик старухе. – Так долго идём в этот город!
– Почти пришли! – сладким голосом заговорила старуха. – Завтра уже мы отыщем дом кади Гафура.
– А зачем нам искать дом этого кади? – проскрипел карлик.
– Чтобы встретиться с его служанкой Айгюль, – мечтательно закатила белые глаза оскалившая в улыбке кривые зубы старуха.