Жизнь земная однажды истает,
И тогда полечу не спеша,
И увижу вдруг, как прорастает
В мир небесный земная душа.
Сколько в небе ночном ярких точек!
Сколько мрака и света в судьбе!
Сохрани, Боже, мой огонёчек.
Он с Земли тихо светит Тебе.
– Если древние свитки не врут, то этим стенам уже полная тысяча лет!
Маленький человек с зажжённой масляной лампой в руке неторопливо шагал по узкому каменному коридору. Второй рукой он придерживал водружённую на голову большую корзину. Впереди, в отступающей перед светом маленького огонька темноте слышались торопливый шорох и писк.
– И, без сомнения, тысячу лет живут здесь эти неистребимые крысы!
Человек остановился, набрал в грудь воздуха и пронзительно крикнул. Стремительный шорох в темноте метнулся вперёд и затих в отдалении.
– Что же они здесь жрут? – пробормотал, поправляя корзину, крикун и двинулся дальше. – Друг дружку, что ли? Пора снова посылать сюда янычар с порохом. Плохо, что потом год здесь будет стоять вонь от палёного мяса. Но, кажется, ближайший год мы сюда и не станем наведываться. Вот только одного гостя выпроводим…
Человек дошёл до длинного ряда каменных проёмов, каждый из которых вместо фронтальной стены имел решётку с небольшой дверцей. Здесь он, тяжело отдуваясь, присел, поставил на пол лампу и снял с головы нелёгкую ношу. Отпер дверцу, пролез внутрь и втянул следом корзину. Выпрямился, чихнул, потёр нос и громко воззвал:
– Вставай, англичанин!
В дальнем углу каменной камеры послышался слабый стон. Пришедший внёс внутрь помещенья лампу, поставил её на небольшую, специально для этого предназначенную полку. Слабый свет дотянулся до лежащего на голом каменном полу узника.
– Вставай! – повторил крысиный недоброжелатель и откинул крышку корзины. – Я принёс вина и хорошей еды.
Лежащий у стены узник снова простонал и с усилием приподнялся.
– Ешь и пей, – сказал, выпрямляясь, его благодетель и отступил к двери. – Когда наберёшься сил, пройди коридор и поднимись наверх. Там тебя встретят и отведут в баню. Твои друзья тебя уже ждут.
– Ка… кие… дру… зья… – неповинующимся языком выговорил узник.
– Какие? – не без высокомерной иронии переспросил его собеседник. – Неистребимые, как крысы, вот какие. Некто Оливер Бык и Матиуш Тонна. Притащились к дворцу тебя выручать, и загубили у меня троих янычар.
– Молод… цы… пар… ни… – выдавил узник и со свистом застонал-засмеялся.
Человек в ответ на это радостно улыбнулся и медленно потёр руки. Так довольная муха потирает сложенные передние лапки над крошкой вкусной еды.
