Николь внимательно рассмотрела их, однако не смогла расшифровать их содержание. Она лишь сумела разобраться в том, что представлял собой первый глиф в каждой группе, поскольку видела их уже несколько раз. Чан К’у, Каб К’у и Ун Симиль, казалось, кивали ей в знак приветствия своими гротескными головами, вырезанными в профиль. Три бога снова собрались вместе, как в храме, затерянном в сельве.
Аугусто Фабрисио стоял возле нее, но она задала вопрос Ги Лаланду:
— Что обозначают глифы? Они могут навести нас на какой-нибудь след?
Француз пожал плечами.
— Я не нашел ничего. Спроси об этом Аугусто. Они подобны тем, которые находят во многих других местах. Это всего лишь восхваление богам и просьбы о благосклонности.
Фабрисио медленно кивнул, продолжая изучать рисунки на камне. Без сомнения, его тоже привлекла их необычайная красота.
Николь рассматривала глиф с изображением Чан К’у, бога Неба, с улыбкой вспоминая сон, в котором он явился поговорить с ней в обличье ягуара. Это был первый из семи глифов, составлявших центральную группу, расположенную на поверхности алтаря. Лицо бога было изображено на ярко-желтом фоне, доминировавшем в этом ансамбле.
Восстанавливая образ Чан К’у в своей памяти, она внезапно явственно вспомнила широкое ожерелье, которое носил бог в обличье ягуара в ее видении. Оно было цветным и представляло собой широкую ленту, окружавшую шею животного, а его оттенки соответствовали тем, что отличали рисунки на алтаре: зеленый слева, желтый в центре и красный справа.
Она вновь испытала уже знакомое ощущение, предвещавшее новое открытие. Совпадение цветов и их положения никоим образом не могло быть случайностью. Она хорошо помнила ожерелье Чан К’у (удивительно хорошо, подумалось ей) и могла легко восстановить его в памяти вместе со всем обликом короля сельвы. Ширина ожерелья увеличивалась книзу и уменьшалась по сторонам, и, таким образом, центральная часть желтого цвета, лежащая на груди животного, оказалась самой широкой. С каждой из трех полос свешивалось несколько подвесок в форме веретена, все они были черными. Николь еще раз изумилась четкости своих воспоминаний, поскольку могла точно назвать количество подвесок: три в зеленой части, пять в желтой и всего лишь две в красной.
— Мне кажется… мне кажется, я знаю, как действовать дальше, — прошептала она.
— Что ты придумала? — Аугусто Фабрисио все еще стоял рядом с ней.
— Если сработает, я вам потом все объясню, обещаю. — Девушка помнила, какое лицо было у Жана, когда она рассказала ему, что ей приснился говорящий ягуар, к тому же утверждавший, что он — бог, и ей не очень хотелось, чтобы это повторилось.