У нас не было времени даже поесть. Вконец измотанные, полуголодные, готовые променять свои медали на бутерброд и хотя бы пятиминутный отдых, мы уже не могли улыбаться идиотской дежурной улыбкой по нескольку часов кряду, наши руки с растопыренными пальцами (знак победы) едва подымались над головой. Мы завидовали нашим товарищам по команде, которые жили в Рио-де-Жанейро и поэтому остались дома.
Нас привезли на стадион «Пакаэмбу». Здесь безумие возросло еще больше. Снова были фейерверки, пронзительные крики, вопли, объятия и речи. Я был уже настолько измучен, что все происходящее казалось мне чем-то потусторонним. С момента приземления в Ресифи я, казалось, утратил способность здравого восприятия. Не могу вспомнить, что я отвечал журналистам, что говорил кому-либо вообще. На всем был налет какого-то дурмана.
А когда трое из нас — Зито, Пепе и я — добрались наконец до Сантуса, весь фестиваль повторился с самого начала. В какой-то момент, когда нас везли по улицам, мы решительно потребовали дать нам что-нибудь перекусить или мы объявим забастовку.
Кто-то из сопровождавших нас удалился и спустя некоторое время вернулся с бутербродами в руках. Но они были такие засохшие, что вызвали у нас только жажду. Затем шествие было продолжено.
Сбежать нам удалось только поздно вечером, я отправился в пансион доны Георгины с твердым намерением отсыпаться целую неделю. Однако постояльцы в пансионе специально не ложились спать, они приготовили мне свои вопросы, полагая, что мне ничего не стоит пожертвовать ради них сном. На мое счастье, вошла дона Георгина, которая всегда относилась ко мне как к сыну, а не как к постояльцу.
«Бога ради, оставьте мальчика в покое! Дайте ему хоть немного отдохнуть! Неужели вы не видите, что он валится с ног?»
Наконец я дотащился до своей комнаты, сбросил одежду, скользнул под одеяло и впервые после возвращения из Швеции погрузился в глубокий сон, лишенный всяких сновидений.
Еще на несколько дней вся наша команда собралась вместе, чтобы принять те почести, которые она заслужила. Начались бесчисленные обеды, завтраки, коктейли, всевозможные мыслимые и немыслимые мероприятия. Нас принял президент республики Кубичек, который вручил нам золотые медали. И конечно, у нас постоянно брали интервью, причем одни и те же бессмысленные вопросы нередко повторяли по нескольку раз.
«Какое у вас было ощущение, когда вы победили?»
«Как вам понравилась Европа?»
«Какая команда оказалась для вас самым трудным соперником?»
В газетах сообщалось о подарках, которые нам вручили или собирались вручить. Писали о домах, земле, стиральных машинах, холодильниках и газовых плитах, лодках и автомобилях, об обещанных пожизненном бесплатном проезде по железной дороге и в автобусе, абонементах на бесплатное посещение кинотеатров, высокооплачиваемых должностях на государственной службе и еще бог знает о чем. В общем, если верить газетам, мы уже стали миллионерами! Но все это была лишь газетная болтовня. Ничего из обещанного не было выполнено, а подарки так и не дошли до адресатов. Наверное, только идиот мог поверить в это. Что касается меня, то я продолжал получать свои шесть тысяч крузейро в месяц, хотя мы заслужили приличные премиальные за победу в чемпионате мира.