Еще парочка гипотез таких, про себя, любимого, и впору будет дров наносить, и костер поджечь. Только попросить кого-то привязать покрепче, а то у самого не получится, духу не хватит…
– … и перестань ты свою жену мучить, Владимир. Хочешь вспоминать, вспоминай что-то хорошее, не загоняй ее в гроб тоской своей. Если ты ее любишь, так радостно о ней думай, иначе загонишь в гроб до срока, я такое не раз видала. Ты ж и себе, и ей, жизни не даешь, она твою тоску лучше тебя чует. Тебе что, девок вокруг мало? И ей оглядеться надо, может найдет кого, бабе одной жить тоже тяжко, а ты из нее душу мотаешь.
– Хватит, Мотря! Давай хоть ты мне душу не мотай, сам с этим справлюсь! Я с ней жизнь прожил, за месяц такое не забывают. Даже если надо забыть. Давай, наливай еще. Эх, надо было больше меда купить, ничто, на сегодня хватит, а поеду в Черкассы девок твоих встречать, попрошу купца из Киева мне бочонок привезти.
Мы пили ликер, а я рассматривал Мотрю, больше смотреть было не на что. Если снять с нее эти бесформенные халамыды, в которые она одевается, так просто красавица, а формы, как у жреческих богинь плодородия. Формы так и просятся в руки. В руки скульптора.
– Ты чего на меня так уставился, как кот на сметану?
– А на кого мне смотреть, все тебе недогода. Только сама казала, чтоб я на других баб смотрел, и жену тоской не мучил, вот я и стараюсь.
– Ты на молодых смотри, я тебе в матери гожусь.
– Для меня ты и есть молодая, а на что ты годишься, это мы еще посмотрим.
– Владимир, ты не дуркуй, на улице ночевать будешь.
В дверь начали стучаться, видно коляда пришла, быстро спрятав свой бурдюк под покрывало, чтоб не было лишних вопросов, с несчастной рожей слушал колядки, всем видом стараясь показать как им хорошо, и как мне плохо. Потом они долго угощались, пока не выпили все вино, и не съели все, что было наготовлено. С чувством выполненного долга они попрощались с Мотрей, и со мной. Потом, в десятый раз, переспросив что меня болит, и в десятый раз, пропустив мимо ушей мой новый диагноз, одно и то же повторять мне было скучно, коляда пошла гулять дальше.
Допивать ликер Мотря наотрез отказалась, сославшись на количество уже выпитого вина, прибрала со стола, потушила лучину и ушла спать на кровать. Кровать была достаточно широкая, чтоб поместить двоих, поэтому перебрался туда, железным аргументом пресекая попытки Мотри отправить меня обратно. Там, на твердой и холодной лавке, не засну, замерзну, заболею. А поскольку это ей, лечить придется, намного проще меня не прогонять, а дать тут немного погреться возле ее пышной груди. Ведь мне нужно обязательно разобраться, на что она еще годится.