«Тоннель» дал выручку в первый же вечер. Нас было четверо: братья Хаасы, я и Одинг. После первой же вечеринки утром мы поделили выручку. Так дотянули до следующей вечеринки. Там снова собрали деньги – опять поделили. И так все время… Мы не воспринимали это как бизнес. Ну, жили и жили. Ничем другим заниматься не хотелось. Тогда все были бесшабашные, молодые…
Денис Одинг (промоутер): Деньги «Тоннель» приносил. Сразу машину купить было нельзя, а жить было можно. Я мог даже себе позволить на месяц-два уехать в Германию и спокойно там жить.
7
(Ритм! Вы слышите ритм?!)
Посреди мира… посреди города, который был то же самое, что весь мир, уже появились островки будущего. Нужные люди уже собрались в нужном месте. Теперь все будет иначе.
Это поколение стало самым свободным за всю историю страны. «Новые художники» построили новый мир. Такого, как у них, не было ни у кого. Да и не будет уже, наверное…
(Ритм! Ритм! Следите за ритмом!)
Кстати, чтобы изменить лицо мира, нужны были деньги. Времена пришли такие, что денег вообще нужно было много. Но те, кто проводил ночи в «Тоннеле», относились к этому без истерик. Нужны, значит, появятся. Этот мир они построили собственноручно, и как в этом мире делаются деньги, парни знали прекрасно.
1
Приличная французская живопись родилась в парижских кафешках вокруг перекрестка Вавен. Британский рок-н-ролл родился в лондонских пивнушках типа «Marquee». А вот в Петербурге культура не клубная, а салонная.
Париж – город оборванцев и клошаров. Где им было сидеть, как не в кафе с чашкой кофе по пять копеек и девушками по цене двух чашек кофе?
Петербург – город гвардейских офицеров и светских львов. Жизнь протекала не в заведениях общепита, а на дому. Зачем куда-то идти, ведь дома имеется собственный французский повар, лучше, чем в ресторане, и стол, вокруг которого уместятся все, кого хочет видеть хозяин?
В ХХ веке жизнь изменилась – а привычка осталась. Клубы – это те же самые салоны. Отправляясь в клуб, ты вроде как шел в гости к знакомым. Те, кто начинал в сквотах, теперь открыли собственные клубы, а у кого собственного клуба еще не появилось, те собирались обзавестись им в ближайшее время.
В середине 1990-х клубы стали открываться везде.
Даже в такой помойке, как Апраксин двор, и то открылся клуб. Он назывался «Money-Honey». Апраксин двор – это самое грязное и самое опасное место в городе. Помесь базара и свалки. В коробках из-под бананов спят бездомные. Посреди переулка джигит с золотыми зубами овладевает шестидесятилетней проституткой вообще без зубов.