Это невероятно, но я не ощущал ни гнева, ни ревности, одну только безграничную скорбь. Я не подозревал, и все же я сомневался. Человеческий ум так причудлив, что он умеет создавать из того, что он видит, и несмотря на то, что он видит, сотни причин для страдания. Право же, его мозг напоминает тюрьмы времен инквизиции; стены в них покрыты столькими орудиями пыток, что вы не можете понять ни назначения их, ни формы и невольно задаете себе вопрос, что это — клещи или игрушки? По-моему, сказав возлюбленной: «Все женщины обманывают», — мы как будто говорим ей: «Вы обманываете меня!»
То, что происходило в моем уме, было, пожалуй, не менее изощренно, чем самый утонченный софизм. То был своеобразный диалог между рассудком и совестью. «Что, если я потеряю Бригитту?» — говорил рассудок. «Но ведь она едет с тобой», — отвечала совесть. «Что, если она изменяет мне?» — «Как может она изменить тебе — ведь даже в своем завещании она просит молиться за тебя!» — «Что, если Смит любит ее?» — «Безумец, какое тебе дело, раз ты знаешь, что она любит тебя?» — «А если она любит меня, то почему она так печальна?» — «Это ее тайна, и ты должен уважать эту тайну». — «Будет ли она счастлива, если я увезу ее?» — «Люби ее, и она будет счастлива». «Почему, когда этот человек смотрит на нее, она как будто боится встретиться с ним взглядом?» — «Потому, что она женщина, а он молод». «Почему, когда она смотрит на него, он внезапно бледнеет?» — «Потому, что он мужчина, а она прекрасна». — «Почему он упал со слезами в мои объятия, когда я пришел к нему? Почему однажды он стиснул руками лоб?» — «Не спрашивай о том, чего ты не должен знать». — «Почему я не должен этого знать?» — «Потому, что ты ничтожен и слаб, и потому, что всякая тайна принадлежит богу». — «Но почему я страдаю? Почему я не могу без ужаса думать об этом?» — «Думай о твоем отце и о том, как делать добро». — «Но если я не могу думать об этом? Если меня привлекает зло?» — «Стань на колени и исповедуйся. Если ты веришь в зло, значит ты совершил его». — «Но если я и совершил зло, то разве в этом моя вина? Зачем добро предало меня?» — «Если ты сам пребываешь во тьме, значит ли это, что следует отрицать свет? Если существуют предатели, зачем тебе принадлежать к их числу?» — «Затем, что я боюсь быть обманутым». — «Почему ты проводишь ночи без сна? Младенцы спят в этот час. Почему ты остался один?» — «Потому, что я думаю, сомневаюсь и боюсь». — «Когда же ты сотворишь молитву?» — «Тогда, когда поверю. Зачем мне солгали?» — «Зачем ты сам лжешь, трус? Лжешь в эту самую минуту! Почему ты не умираешь, если не умеешь страдать?»