— Иди, Сергей. Иди, — тихо проговорил старик, по отчески похлопав парня по спине.
Вскинув на плечо рюкзак и в последний раз обняв отца, Сергей быстрым шагом не оборачиваясь, чтобы снова не расплакаться, вышел из главного зала библиотеки.
Когда фигура парня скрылась за дверью старик медленно сел в свое кресло. Его плечи как то резко осунулись, лицо из бодрого и жизнерадостного разом преобразилось в грустное и усталое. Старик печально обвел взглядом помещение библиотеки и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Библиотека погрузилась в печальную тишину покоя. Больше не кому будет ее нарушать своим громким звонким смехом. Плечи старика затряслись в безмолвном плаче.
Дорога становилась все более неприятной и пугающей. У Андрея даже возникла мысль о побеге. Оглянувшись, чтобы прикинуть, как ему проще сбежать он встретился взглядом идущей позади Кати. Ее взгляд не смотря на окружающую обстановку был светлым и добрым, подбадривающим Андрея. Именно в эту секунду Андрей понял, что он уже никогда не убежит от этих красивых голубых глаз. Чувства, возникшие в душе Андрея, когда он в первый раз увидел эту девушку, привязали его к ней покрепче любой липкой ленты. Улыбнувшись девушке, Андрей бодрым шагом зашагал по шпалам старой железной дороги.
Полчаса они шли в кромешной темноте, освещаемой только светом люминесцентного стержня. Они шли в полнейшей тишине, слыша только свое дыхание и свои шаги. И когда Андрей стал понемногу привыкать к окружающей обстановке, он вдруг наткнулся на спину идущего перед ним Ираклия, который неожиданно остановился.
— Что такое? — спросил всех Степан, в свою очередь уткнувшись в спину Андрея.
— Тихо! — гневно прошептал Ираклий и многозначительно передернул затвор ружья.
Отряд остановился. Каждый стал оглядываться по сторонам и прислушиваться. Андрей посмотрел на напряженное лицо Ираклия и Владимира, которые стояли впереди всех и во что-то вглядывались за пределами зоны освещения стержня. Поглядев туда же Андрей ничего не увидел и уже раскрыл рот, чтобы нарушить наложенное Ираклием на всех молчаливое табу, как вдруг услышал какой-то шум. Шум становился все громче и отчетливее, напоминая Андрею топот множества мелких лапок по земле.
— Вижу! — вдруг громко закричал Ираклий и выстрелил куда-то в темноту перед собой. В ответ раздался громкий писк, а затем шипение. Это шипение было одновременно противным и пугающим. Эхом, отражаясь от стен подземного туннеля шипение, окружило людей со всех сторон. Казалось, что источник этого шипения находиться везде.