Майор встал и ушел. Он изъявил желание поскорее справиться с порученным ему заданием. Сказал, что чем раньше упрячет преступника под замок, тем спокойнее всем будет. Блюмер, мол, сейчас в состоянии аффекта, черт его знает, что может вытворить. Не думаю, что Сергей действительно представлял угрозу. Скорее Нестеров почувствовал себя неуютно в нашей компании. Мы все тут такие белые и пушистые, а он один палач с руками по локти измазанными в кровь невинных жертв.
После ухода милиционера мы еще долго сидели. Сперва вчетвером, потом к нам присоединился профессор Дягилев и архитектор Хлебников. Оба они были наслышаны о случившемся и оба поддержали наше решение дать Сергею шанс.
Мало-помалу беседа отошла от недавнего происшествия, потом от событий последних лет, и мы хорошенько повспоминали былое житье-бытье, былой мир. Хлебников с Ниной даже попробовали в два голоса затянуть песню. "Черный ворон" у них хорошо получился. Натурально так, по-фронтовому. На столе лежало оружие, исполнитель был одет в старый офицерский китель, а исполнительница вся в бинтах и синяках. Так что ни дать, ни взять бойцы после жестокого боя. И происходит все это году так в сорок третьем, где-нибудь на Курской дуге.
Надо сказать, что под протяжные звуки их голосов я и поплыл. Глаза стали закрываться, мысли путаться. Последнее, что я в этот день четко запомнил, были слова Крайчека: "А ну, мужики, покажите полковнику где он может прилечь".
- Максим... Максим! - Кто-то тряс меня за плечо.
- А? Что? - Я резко вскочил, с ходу хватаясь за автомат.
- Да нормально все, успокойся, - Нина сидела рядом на корточках, а возле нее стояла зажженная керосиновая лампа. - Я тебя разбудить пришла, не то завтрак проспишь.
- Спасибо, Ниночка, - я расслабился и протер рукой глаза. - Бр-р-р... Чушь всякая снилась. Как побитый сейчас. Правду говорят: после сорока всю ночь спал, а чувство такое, будто пил и гулял.
Женщина улыбнулась:
- Не думаю, что тебе удалось выспаться. Мы ведь вчера допоздна засиделись, а сейчас восемь утра. Так что дрых ты от силы часов шесть.
- Да-да, - согласился я.
К этому моменту я уже более или менее раздуплился и мог оглядеться по сторонам. Ночь я провел в общей комнате. Когда-то это была гостиная одной из квартир первого этажа четырнадцатиэтажки, той смой, что вместе со спортзалом и образовывала убежище. Нар здесь не было. По периметру комнаты лежало с десяток ватных и паралоновых матрасов. Ну а мне, должно быть как гостю, достался мягкий, пружинный. В комнате мы с Ниной сейчас были одни. Весь народ уже давно пробудился и ушел. Только я один что-то заспался. Видать Крайчек это сразу заметил и послал ко мне дневального, который и должен был прокричать "Рота подъем!".