- Стой! - я окриком остановил таманца. - На вот, возьми перчатки.
- Для чего? - не понял тот.
- Возьми, - настоял я и протянул ему те самые резиновые перчатки, в которых Пашка драил колеса. - Целее будешь.
Младший сержант пожал плечами, схватил протянутое мной средство защиты и юркнул в люк.
Прислушиваясь к тому, как майор инструктирует нашего юного друга, я взял свой автомат, к которому специально для этого выезда приладил подствольный гранатомет. Затем высунулся из водительского люка и занял позицию рядом с Нестеровым, готовый в случае необходимости подписаться за младшого.
- Как в старые добрые времена, - с вожделением улыбнулся милиционер. - Копаемся в мусоре и собираем вещдоки.
- Ностальгия заела?
- Можно сказать и так.
Пока мы болтали, сержант добросовестно выполнил свое боевое задание. Объект был доставлен прямо пред наши пытливые очи.
- Шоколад, - доложил запыхавшийся таманец. - Плитка даже еще не засохла, поломана только слегка, и этикетку содрали. А так... на вид вполне даже пригодна к употреблению. - Тут парнишка проглотил слюну. - Сто лет уже не ел шоколад.
- А ну, дай сюда! - на миг мне показалось, что парень и впрямь вот-вот запихнет неведомо откуда взявшееся лакомство себе в рот. Вон как у него глазенки загорелись.
- Да пожалуйста.
Таманец с обиженным видом протянул мне завернутую в серебристую фольгу плитку. И только он это сделал, как висевший у меня на кармане счетчик Гейгера ожил и засигналил тревожным красным огоньком. Мы с Нестеровым переглянулись и практически одновременно заорали:
- Выкинь эту дрянь и пулей внутрь! - вопил я.
- Ходу, полковник! Скорее ходу! - надрывался майор.
Я рванул с места бронетранспортер еще до того, как младший сержант захлопнул над собой люк. От толчка крышка хорошенько треснула его по башке, и парень грохнулся вниз. Потирая ушибленный затылок, младшой ошарашено простонал:
- Товарищ полковник, да что такого стряслось?
- В башню! - вместо меня проревел Нестеров. - Живо лезь в башню! Наблюдать и быть готовым открыть огонь. Кентавры где-то рядом.
- Ну, ни хрена себе! - выдохнул таманец и как пантера прыгнул на сидение башенного стрелка.
Диалог моих товарищей я слышал, но не воспринимал. У меня была своя работа - как можно быстрее домчаться до злополучного магазина. Там ловушка. Кентавры устроили там ловушку, и наши разведчики должно быть уже угодили в нее. Им сейчас тяжело, жутко и страшно или того хуже - они уже все мертвы.
Выжимая из двигателя все его двести шестьдесят раззадоренных конских силы, я мчался по пустынной улице. Мы уже близко, совсем близко. Магазин должен быть где-то здесь, в этом или, в крайнем случае, в следующем квартале. Я вглядывался в руины зданий, но не видел ничего подозрительного. Вокруг по-прежнему все оставалось тихо и пустынно, ни своих, ни чужих. Мое сердце, кажется, остановилось, пальцы, сжимавшие баранку, заледенели. Неужто опоздали? Кентавры сделали свое кровавое дело и ушли, унося с собой свежее сладкое мясо, мясо людей, мясо несмышленыша Пашки и его замечательной, милой, можно даже сказать красивой, очень красивой сестры. Как ни странно, но именно сейчас я впервые подумал о Лизе как о женщине. И от этого мне стало еще больнее. Возможно в эту самую минуту ее нежное, рожденное для ласки и любви тело, рвут на куски зловонные радиоактивные пасти инопланетных монстров.