Глядя на мужа, пригубившего вина, она брала из деревянной тарелки миндальные зерна и неторопливо их раскусывала.
Алексей Петрович поел заливной рыбы, похлебал семужьей ухи. Неслышной поступью вошла девушка-поморка и принесла в ковше с изогнутой ручкой квасу.
- Совсем замучили тебя заботы да хлопоты, - посочувствовала Анница мужу.
- Нелегко воеводствовать на краю России, - отозвался Алексей Петрович. - То свеи, то ливонцы нами объясаченные земли опустошают да подданных осударевых в полон уводят. А тут еще датчане того и гляди исконные русские земли на лапландском берегу оттягивают. А седни утром аглицкий коммодор сэр Джемс Виллоби домогался своих воинских людей по ихнему королевскому хотенью в Колу да Архангельск и Холмогоры прислать. Не преминул оказать заботу Вологде и Казани. Но ведь одна лишь морока от помочи аглицкой.
5
Савва Лажиев с дюжиной сборщиков податей проехал на оленях больше тысячи верст по дальним погостам Лопи. Узкие нартовые пути приходилось прокладывать в снегу глубиной полтора аршина. От становища к становищу, что затерялись в лапландской тундре, двигались груженные мягкой рухлядью нарты. Усталые олени упрямо одолевали сугробы и наледи.
На берегу реки Нарзеги олений обоз застрял. Ночью разразилась пурга, и наутро снежные вихри заволокли небо и землю. Вокруг не стало видно ни зги.
Савва-карелянин поселился в просторной веже старосты Агика Игалова. Снаружи доносился жалобный вой разыгравшейся не на шутку метели. А внутри было тепло и спокойно. Радушный хозяин угощал гостя олениной, семужьей икрой и морошкой.
- Все ли в краю ото мир да покой? - щуря маленькие карие глаза под нависшими красными веками, расспрашивал гостя хозяин.
- Тыщу верст по тундре отмахали, а нигде разора от чужеземных воинских людей не видали, - мешая карельские и лапландские слова, ответил Савва.
- А жив ли на Москве осударь? - поинтересовался Агик.
- Царь Всея Руси? - уточнил гость.
- Да, да, он самый Иван сын ба... Васильевич, - пояснил Игалов. - В те поры, когда мы еще двоеданниками были, мой дед тоже старостой был, и довелось ему с обозом лисьих и собольих шкур в Москву ездить. Так он самого царя-осударя на красном крыльце его осударевых каменных палат видел...
- Царем в сию пору Василий Иваныч, - сказал Савва. - Тот прежний Иван Васильевич и другой Борис Федорович померли.
- Царство им божие теперь там, на небе, - Агик указал рукою наверх. А здоров ли ото воевода в Коле?
- Слава богу, здоров.
В жаровне ало светились догоравшие угли. Оттуда тянуло теплом и угарцем, хотя дым свободно выходил в отверстие на самом верху вежи.