Девчонки визжали от восторга, женщины приветствовали его восхищенными возгласами, мужчины выкрикивали что-то ободряющее. Казалось, зал до последней ноты, до последнего дыхания живет каждой его песней — люди аплодировали, подпевали, прихлопывали и притопывали в такт музыке, многие танцевали в проходах между рядами. Страсть его песен проникла в сердце Элизабет.
Она с трудом отвела взгляд от сцены и пристально осмотрела первые ряды зрительного зала в поисках подозрительных личностей. Конечно, в ее обязанности не входило поймать преступника, но было необходимо обеспечить стопроцентную защиту певца в любой ситуации.
На эту работу Элизабет порекомендовала одна из ее учениц — супруга лос-Лос-анджелесскогоагента Хейла Бриджеса, хотя продюсеры до сих пор не были уверены, действительно ли звезде угрожает серьезная опасность.
После окончания концерта гримерка Бриджеса напоминала вавилонское столпотворение. В маленькой комнатке собралось такое множество народу, что Элизабет пришлось силой отстаивать свое право находиться рядом с певцом. Она была в ужасе: как этот человек может быть настолько беспечным!
К концу дня Элизабет окончательно вымоталась и зверски проголодалась, поэтому, когда они наконец оказались в уютной тишине отеля, почувствовала себя так, будто вернулась домой после долгого путешествия.
— Ну и как тебе все это понравилось, Лиззи? — поинтересовался Хейл.
— Великолепное шоу! — честно призналась она. — Ты очень талантлив.
Он снял шляпу и отвесил ей шутовской поклон:
— Весьма признателен! Значит, мне удалось тебя поразить?
Элизабет покачала головой:
— Хейл, я здесь не для того, чтобы восхищаться! Я обеспечиваю безопасность, это моя работа.
— Хм… Может, в рамках своей работы ты согласишься принять со мной душ… чтобы обеспечить там мою безопасность?
— Нет.
— Черт возьми!
— Я буду наблюдать за номером ночью. А после душа я хотела бы поговорить.
Хейл окинул ее взглядом и кивнул:
— Думаю, что это будет самый короткий душ за всю мою жизнь. Я скоро вернусь.
Минут через десять Хейл вернулся в гостиную, облаченный лишь в длинный белоснежный махровый халат. Элизабет стояла спиной к нему, отвернувшись к окну. Хейл замер в дверях, пораженный ее холодной красотой, которая будила какую-то первобытную страсть. О, он прекрасно-знал, что собирается сделать! Он будет ласкать горячими поцелуями ее прекрасную нежную шею, пока пальцы будут скользить по стройному телу, а потом… Каждый удар сердца отзывался сладким томлением. Он приблизился и обнял ее за плечи:
— Лиззи…
Девушка резко отпрянула, как будто его руки обожгли ее.