— Потому-то и нельзя допускать, чтобы окончательный разрыв был возможен из-за пустяков, — ответил Биной. — Может быть, потому так и крепки кости рук и редки их переломы, что не так-то просто эти переломы срастаются… Ты не задумывался над тем, как трудно человеку спокойно жить и работать в обществе, которое при малейшем ударе получает неизлечимые травмы?
— Это не моя забота, — возразил Гора. — Все эти вопросы решает общество, причем настолько вдумчиво и всесторонне, что мне не приходится ломать над этим голову. Как-никак эти вопросы существовали тысячелетия до моего рождения, а общество, как видишь, и не думает распадаться. Ведь не задумываюсь же я над тем, как движется земля вокруг солнца — по прямой или извилистой линии, сбивается ли она с пути или нет — и пока что никаких неудобств от этого не испытываю. Точно так же отношусь и я к своей общине.
— Знаешь, Гора, — засмеялся Биной, — я столько раз говорил то же самое, и вот сейчас мне приходится выслушивать все это от тебя. Это, конечно, наказание свыше за мои прежние разглагольствования. Но какая польза спорить? Я теперь ясно увидел то, чего не замечал раньше. Я понял, что жизнь человека подобна полноводной реке. По неведомым законам она вдруг сама сворачивает в сторону и силой своего течения прокладывает новое русло там, где никогда не текла раньше. Все эти внезапные повороты и новые непредвиденные русла — не что иное, как воля всевышнего. Река жизни — не искусственный канал, ее не заставишь течь в установленном направлении. И если это понять ясно, то никакие словесные ухищрения в заблуждение ввести не смогут.
— Когда мотылек летит на огонь, он, наверное, пользуется точно такими же доводами, — сказал Гора, — но сегодня я не буду понапрасну тратить время, разубеждая тебя.
— Вот и хорошо, — сказал Биной, поднимаясь со стула. — Тогда я пойду на минутку к матери.
Не успел он выйти, как в комнату медленно вошел Мохим, жуя, как обычно, бетель.
— Ну как, видно, ничего не вышло? — спросил он Гору. — И не выйдет? Ведь я предупреждал тебя, говорил — смотри в оба: он мне уже давно не внушал доверия! Но ты разве будешь меня слушать! Вот если бы тогда поднажать да женить его на Шошимукхи, не о чем было бы и разговаривать теперь. Но ведь никому до этого дела нет. Кто стал бы меня слушать? Если человек сам не понимает, хоть лоб расшиби, ничего ему не докажешь. Вот и дождались, что такой малый, как Биной, ушел из общины. А жаль, жаль!
Гора не отвечал.
— Значит, судя по всему, обратно его уж не заполучишь? — продолжал Мохим. — И ведь подумать, сколько времени он нам голову морочил со свадьбой. Теперь с этим делом мешкать больше нельзя, сам знаешь, как у нас в обществе, попадись только им в лапы — пропал! Есть у меня один жених на примете — да ты не бойся, тебе сватовством заниматься не придется. Я уже сам все устроил.