Но вот, в сопровождении трех дочерей и какого-то юноши, на веранде появилась жена Пореша-бабу.
Звали ее Бародашундори. Она была уже немолода, но, по всей видимости, очень следила за собой и любила принарядиться. В молодости Бародашундори жила в деревне, теперь же она старалась наверстать упущенное и не отставать от века. Она носила шуршащие шелковые сари, туфли на высоких каблуках, которые громко постукивали при ходьбе, и старательно подчеркивала свою принадлежность к «Брахмо Самаджу». Потому-то и Радхарани стала называться теперь Шучоритой.[22]
Как-то раз, вернувшись из дальних странствий на родину, свекор Бародашундори послал ей к празднику джамайшошти[23] подарок. Пореша-бабу в то время не было дома — он уезжал по служебным делам, — и Бародашундори решила отослать подарок обратно, полагая этот обычай признаком дурного тона и выражением идолопоклонства. В то же время она считала, что носить чулки и шляпку так же обязательно, как выполнять брахмаистские ритуалы. Если ей случалось узнать, что в каком-то доме едят, сидя на полу, она приходила в ужас и говорила, что современное общество возвращается назад, к первобытному состоянию.
Старшую дочь Бародашундори звали Лабонне. Это была веселая, общительная девушка, любившая поболтать и посплетничать. У нее было круглое лицо, большие глаза и темный цвет кожи. Наряды мало интересовали Лабонне, но мать была тверда, и ей приходилось подчиняться. Она терпеть не могла высоких каблуков и все же должна была ходить на них. Также обязательны были белила и румяна, если она собиралась куда-нибудь в гости. Лабонне была довольно полная, а платья мать ей шила такие узкие, что девушка чувствовала себя в них тюком джута, только что вышедшим из-под пресса.
Полную противоположность сестре представляла средняя дочь Бародашундори — Лолита. Она была худощава, значительно выше Лабонне и смуглее ее. Лолита держалась очень независимо, — не отличалась разговорчивостью, хотя при случае была вполне способна сказать колкость или отпустить резкое замечание. Бародашундори в глубине души побаивалась ее и старалась не досаждать дочери чрезмерной опекой.
Младшей дочери, Лилё, еще не исполнилось и десяти лет. Подвижная и задорная, она вечно ссорилась и дралась с Шотишем. Вопрос, кому принадлежит Кхуде, так до сих пор и не был разрешен ими. Сказать правду, если бы они поинтересовались мнением самой Кхуде, то она вряд ли выбрала бы в хозяева кого-нибудь из них, хотя предпочтение, по всей вероятности, отдала бы все же Шотишу. С дрессировкой мальчика Кхуде мирилась легче, чем с бурными ласками девочки.