Поведение Горы нельзя было объяснить замешательством, вызванным непривычкой к женскому обществу. В этом случае в нем чувствовались бы те же робость и неуверенность, что и в Биное, а этого отнюдь не было.
Почему же все-таки Шучорита так остро воспринимала холодное безразличие Горы, почему она не могла с презрением выбросить мысль о нем из головы? Ей было мучительно стыдно, что она не сумела сдержаться и вмешивалась в разговор. Правда, один раз, когда в ответ на особенно возмутившее ее замечание Харана она высказалась с большой горячностью, Гора посмотрел на нее. В его взгляде не было и тени робости, но что именно выражал этот взгляд, сказать она не могла. Может быть, он подумал: где стыд у этой девушки и как она самонадеянна, если осмеливается вмешиваться в разговор мужчин!
Ну и пусть! И тем не менее тяжелое чувство не оставляло Шучориту. Она старалась не думать об этом вечере, вычеркнуть его из памяти и — не могла… В ней поднималось негодование. Она заставляла себя с пренебрежением думать об этом дерзком фанатике, но перед ее мысленным взором неотступно стояла гигантская фигура Горы, она видела его уверенные, бесстрашные глаза, слышала сильный голос, и проникнуться презрением к нему ей никак не удавалось.
Шучорита привыкла быть центром внимания, привыкла к тому, что ее любят, ею восхищаются. Но она вовсе не добивалась этого и спокойно относилась к похвалам окружающих. Почему же тогда ее так больно ранило непоколебимое равнодушие Горы? После долгих раздумий она наконец решила, что единственной причиной ее негодования было неосуществившееся желание видеть Гору разбитым в споре с Хараном.
Пока она, терзаясь своими думами, сидела на веранде, наступила ночь. В доме погасли огни — все легли спать. Щелкнул замок парадной двери — это слуга запер ее на ночь перед тем, как пойти спать самому. В этот момент на веранде появилась Лолита в одной сорочке. Не говоря ни слова, она прошла мимо сестры в угол веранды и остановилась у перил. Шучорита улыбнулась про себя, она поняла — Лолита обижена на нее: она обещала лечь спать сегодня в ее комнате и совсем забыла об этом. А Лолита не прощала забывчивости в отношении себя. С ее точки зрения, это был тяжкий грех. Однако она не собиралась и напоминать о данном ей обещании.
Она решила лечь в постель и виду не подавать, что чем-то расстроена. Но время шло, а обида все острее и острее мучила ее, и, наконец, не в силах дольше терпеть, Лолита встала и вышла на веранду, чтобы показать Шучорите, что она еще не спит.
Шучорита поднялась со стула, медленно подошла к Лолите и, обняв ее за плечи, проговорила: