Он стоял замерев, силясь понять, что от него хотят. Анастасия разбежалась, высоко подпрыгнув, схватилась за гриву медведя, сделала стойку на руках, снова соскочила, перевернувшись в воздухе.
Потом схватила медведя за лапу, стала сгибаться, увлекая за собой медведя, создавая впечатление, что она, как бы, перебрасывала его через себя. Этот трюк был бы невозможен, если бы медведь не проделывал его сам, Анастасия лишь направляла его.
Медведь в последний момент опирался лапой о землю и делал, наверное, всё возможное, чтобы не причинить вреда своей хозяйке или другу. Волчица, всё больше и больше волновалась, она уже не стояла на месте, а металась из стороны в сторону, недовольно ворча или рыча.
На краю поляны появилось ещё несколько волков, и когда в очередной раз Анастасия «перебрасывала» через себя медведя, пытаясь при этом сделать так, чтобы он ещё и через голову перевернулся, медведь повалился на бок и замер.
Вконец, разнервничавшаяся, оскалившаяся злобно волчица, сделала прыжок в его сторону. Молниеносно Анастасия оказалась на пути у волчицы, и та, затормозив четырьмя лапами, кувыркнувшись через спину, ударилась о ноги Анастасии, которая тут же положила одну руку на холку волчицы, послушно прижавшейся к земле. Второй рукой замахала, как и в случае со мной, когда я в первый раз хотел обнять её, не получив на то согласия.
Не угрожающе, а возбужденно, шумел вокруг нас лес. Возбуждение ощущалось и в прыгающих, бегающих, затаившихся больших и малых зверях. Анастасия стала снимать возбуждение. Сначала погладила волчицу, похлопала её по холке и отправила, шлёпнув, как собаку.
Медведь лежал на боку в неудобной позе, словно чучело. Наверное, он ждал, что ещё потребуется от него. Анастасия подошла к нему, заставила подняться, погладила по морде и, так же как волчицу, отправила с поляны.
Разрумянившаяся Анастасия села рядом со мной, глубоко вдохнула воздух и медленно выдохнула. Я отметил, что её дыхание сразу стало ровным, словно и не проделала она своих невероятных упражнений.
— Лицедейства они не понимают, и не надо им его понимать, не совсем хорошо это, — заметила Анастасия и спросила меня:
— Ну как я? Могу куда-нибудь пристроиться на работу в вашей жизни?
— Здорово у тебя получается, Анастасия, но всё это у нас уже есть, дрессировщики в цирках тоже много интересного со зверями показывают, не пробьёшься ты, чтобы устроиться, через барьер чиновничий, массу условностей и интриг. В них ты не искушена.
В дальнейшем наша игра заключалась в перебирании вариантов: куда бы могла Анастасия устроиться на работу в нашем мире, и как ей преодолеть существующие условности?