– Ах, вы об этом, – протянул Нэйд и улыбнулся, – нет, конечно же. Я самый обычный этерниец… Только имею возможность много читать. Могу, знаете ли, себе позволить эту роскошь.
– О, извините, – Малика смутилась.
Нет, ну это надо – так глупо выдать собственную принадлежность к «волшбу творящим»?!! Теперь… наверняка этот… Нэйд отсядет от нее подальше, нахлобучит шляпу и притворится спящим.
– Так, значит, вы – ведьма, – осторожно уточнил он, заглядывая Малике в глаза.
– А вы, значит, «честный этерниец», – в тон ему ответила она.
– Не настолько честный, как вам кажется.
Удивительно, но Нэйд вовсе не предпринимал попыток сбежать.
– Говорят, у меня в роду были колдуны, – почти шепотом добавил он, – так что, быть может, и я сам… в какой-то мере…
– Но Дар еще не проявил себя, – Малика понимающе кивнула.
Что ж, тем лучше. Колдуны в роду – это хорошо. И она не будет чувствовать себя экспонатом на выставке.
– Да, не проявил. Я не могу похвастать ни одним из «сомнительных талантов».
Нэйд вздохнул, провел пальцами по волосам, отбрасывая их назад. И, как бы невзначай, поинтересовался:
– Так куда вы направляетесь, Малика?
– В Блюменс.
– Да?!!
И – тягостное молчание. Словно ответ Малики неприятно поразил Нэйда.
– А что? Разве это плохо?
Теперь уже ей казалось, что Нэйд тщательно скрывает волнение. Как странно – он ничуть не удивился, когда узнал о ее принадлежности к ведьмам, и взволновался, едва услыхав про Блюменс.
– Я не говорил, что это плохо, – натянуто улыбнулся он, дергая пуговицу на жилете, – просто… совпадение.
– А-а, – Малика даже обрадовалась, – вы тоже?.. едете туда?
Нэйд поспешно отвернулся к окну.
– Почти. Мне нужно сойти не доезжая. Но я много раз бывал там, можно сказать – мое любимое местечко во всей Этернии.
Малика промолчала. Снова проснулась птица-тревога, простирая крылья до самого горизонта. Но теперь… Ведьме вдруг померещилось, что тень нависла над головой Нэйда. Опасность, мутная, внезапная…
– Будьте осторожны, когда прибудете на место, – пробормотала она.
Нэйд взглянул на нее исподлобья.
– Вы что-то увидели? Что?
– Я не могу прорицать, – просто ответила Малика, – но мне показалось… Мне стало как-то тревожно за вас.
Он кивнул и вновь отвернулся. Затем, помолчав, спросил веселым и непринужденным тоном.
– Малика, раз уж вы проговорились, я бы очень хотел послушать про отдел расследования забытых преступлений.
– Не думаю, что вам, почти честному этернийцу , это будет интересно.
Получилось грубо. Малика и сама не ожидала, что так разозлится. Но каждый раз, когда ее начинали сочувственно расспрашивать про ведьмину жизнь, она ощущала себя уродцем на ярмарке. А это, простите, уже неприятно. Совсем, даже немного больно – когда вот такие сердобольные и любопытные жалельщики подглядывают в замочную скважину твоей жизни.