— Не волнуйся, Николай Петрович, все будет путем, — успокоил его Ермолов.
— До свидания, Елизавета Григорьевна, желаю успеха, — Симаков пожал Лизе руку и направился к машине.
Проводив его, Ермолов вернулся к новой подопечной:
— Сыты? — спросил он серьезно, отбросив всяческую иронию. — Обед уж пропустили, а ужин только в восемь. Могу попросить в столовой, чтоб организовали вам чайку.
— Спасибо, подожду до ужина, — отказалась Лиза, она от волнения совсем не чувствовала голода, хотя с раннего утра ничего не ела.
— Тогда — в класс, — решил Ермолов. — Сначала немного теории. Потом — на ужин и покажу, где будете жить. А завтра — прыгать.
— Как, прямо завтра? — Лиза не на шутку испугалась. — Так сразу?
— А как же, милочка? — усмехнулся Ермолов. — Сами слышали, времени у нас в обрез, начальство требует. Но не волнуйтесь, сначала прыгать будете не с самолета, конечно, только с вышки. Пошли.
День пролетел незаметно. Когда стемнело, Ермолов отвел Лизу в столовую, никому не представлял, усадил за стол напротив себя, спиной к большинству присутствующих. Официантка принесла две порции котлет с кашей и компот.
— Ешьте, ешьте, — успокаивающе произнес Ермолов, видимо, заметив, что Лиза нервничает. — На вас никто не смотрит. Здесь такие правила. С некоторыми из тех, кто сейчас присутствует в столовой, вы полетите на задание, с некоторыми не встретитесь уже никогда, но вы ничего не должны знать о них. Желательно даже не видеть лиц. Потому все сидят по одному и спиной друг к другу. Своих спутников узнаете в день вылета. Приказ доставят из Москвы секретной почтой, и только начальник будет знать, кто там указан. Он и вызовет к себе, кого нужно. Но накануне предупредят, мол, будьте готовы, завтра можете понадобиться.
— Я понимаю, все понимаю, Егор Васильевич, — ответила Лиза. — Только как-то не могу привыкнуть.
После ужина Ермолов отвел Лизу в здание бывшей школы, где жили будущие диверсанты. Классы были поделены на отдельные комнатушки, каждый обучающийся жил в одиночку. Как поняла Лиза, общение между «студентами» не поощрялось. Они даже не здоровались друг с другом. Каждое утро большинство отправлялось на кросс, потом проходили занятия по физической подготовке. После обеда все расходились по группам.
Лизу готовили по специальному плану, который не подразумевал ни усиленного физического развития, ни освоения подрывной работы, ни обучения прочим, привычным для диверсанта навыкам. Она полностью находилась в распоряжении Ермолова. Хотя избежать физической нагрузки не удалось. Быстро выяснилось, что пальцы пианистки, да и руки вообще, слишком слабы для постоянной работы с парашютом. Пришлось делать специальные упражнения. Узнав об этом, Симаков предупредил Ермолова: девушке придется в тылу противника изображать светскую даму, так что руки ее не должны выглядеть натружено. Нельзя допустить, чтобы какой-нибудь опытный немецкий офицер-контрразведчик с первого взгляда догадался, что утонченной фрейлян не впервой возиться с парашютом.