– Я посылал тебе мысли о том, что она в ловушке и ей очень больно, – проговорил Моффат. – По правде говоря, я никогда не встречался с великой Эласед. Я родился спустя века после кровавой резни в Блейде.
«Выходит, меня одурачили», – подумала охваченная яростью Элли. Ройс был прав. Ее мать мертва, а Моффат коварно ее обманул. Эласед из загробной жизни пыталась предупредить ее, чтобы она не поддавалась на его злокозненные уловки.
– Я никого не стану лечить для тебя.
– В самом деле? – Дьявольская ухмылка сделалась еще шире. – Я пообещал Каэлю, что ты исцелишь его умирающего брата. В обмен на это обещание он позволил мне поместить тебя сюда, вместе с ней. – Он равнодушно указал на Бридге. Та, испуганно сжавшись в комочек под одеялом, напряженно слушала их разговор. – В твоих интересах вылечить его брата и дождаться прихода Ройса. – Сказав эти слова, Моффат торжествующе рассмеялся.
Элли съежилась от страха. Получается, Моффату она не особенно и нужна, главная его цель – заманить Ройса в ловушку.
Моффат явно прочитал ее мысли, потому что тут же добавил:
– Верно, красотка. Это ловушка, а ты в ней – приманка.
* * *
В башне Блэквуд-Холла Ройс был полон тревоги и самых худших опасений. В эти минуты его неотступно преследовали мысли о том, что Каэль сделал с Бридге. Тяжкие эти воспоминания ослепляли его разум, парализовали волю. Сомнений не оставалось: Моффат использует Эйлиос для того, чтобы мучить его так, как Каэль когда-то мучил несчастную Бридге. Ничего хорошего ждать не приходится, если, конечно, он не сумеет вовремя ее спасти. Прошлое неизбежно повторялось. Худший ночной кошмар стал явью. В душе Ройса подняли голову и окрепли застарелые страхи.
Сейчас он не слышал ничего, кроме ветра, шептавшего в кронах деревьев, но все-таки услышал ее зов.
Главное, побороть в себе почти животный страх. Разум успокоился и приготовился к грядущей битве со злом. На смену страху пришла первобытная ярость. Слишком далеко осмелился Моффат зайти в своих гнусных замыслах! Мерзавца ждет ужасная смерть.
Ройс прислушался к звукам вселенной. Сначала он не услышал ничего, кроме вечной тишины. Тогда он напряг слух. Через эоны времени пробежала легкая рябь.
Тяжело дыша, он сосредоточился. Постепенно до его слуха из глубины времен начали долетать мучительные страсти человечества. Сначала он уловил страх, затем на него нахлынули неисчислимые волны ненависти, злобы, похоти, тревоги, ревности, мести.
Дыхание участилось. Каким-то образом он уловил терзания бесчисленного множества несчастных людей. Ему меньше всего хотелось ощущать страдания тысяч незнакомых ему мужчин и женщин, бесчестно уничтоженных руками демонов или жестокими поворотами капризной и непредсказуемой судьбы. Была лишь одна, кого он желал отыскать. Пот ручьями стекал с его затекшего, напрягшегося тела.