Роберт провел здесь все детство и юность, здесь потеряла здоровье и в конечном счете жизнь его несчастная мать, здесь он задыхался от тесноты и скуки в маленьких комнатках, щедро отведенных семейству Вудов, и именно здесь были места, в которые он никогда не хотел бы вернуться, а напротив, всеми силами старался забыть и загнать в самые глубины редких кошмаров. Если бы в любом пабе Лондона Роберта попросили рассказать об Индии, он бы наплел о золотых горах, подвигах, приключениях, о солнце, диковинных зверях и сказочных факирах, сдобрил бы рассказ сальными шуточками о тамошних танцовщицах и намеками на обманчивую недоступность некоей высокопоставленной особы, но о настоящих особенностях индийского быта не проронил бы ни слова.
Ему быстро пришлось воскресить в памяти вкус отвратительной еды, перезревших фруктов и непригодной к питью воды, а также забыть о комфорте, белых простынях, охоте, балах и неге по утрам. Солнце быстро иссушило кожу, покрыв ее мелкими морщинками, черные волосы потеряли блеск, ногти потускнели и пожелтели, и Роберт, приступая с утра к умыванию, каждый раз опасался увидеть в зеркале вместо двух рядов белоснежных зубов черные пеньки. Но пока ему еще удавалось сохранить внешность, способную обольстить на балах красавиц в пышных нарядах.
Хотя красавицы тоже ушли в прошлое, сохранившись лишь в снах и мечтах. Военная жизнь захлестнула его с головой: тренировки, патруль, караул, несколько парадных выездов с демонстрацией армейской мощи — все это стало обыденностью, как и постоянная настороженность, обдумывание происходящего и попытки предугадать завтрашний день.
Роберту порой казалось, что он и в самом деле вернулся домой, но в другую комнату. Из той, где он жил в детстве, были видны мухи, грязь и всеобщая тоска, а также много ленивых и нечистоплотных людей. Из «окон» нынешнего своего жилья он наблюдал умных и коварных врагов, всеобщую напряженность, ежедневный труд до упаду и рутину дел, нуждающихся в его участии.
Теперь Роберт научился ценить каждую свободную минуту, а особенно ту, что можно бы было провести с книгой или в обществе отличных собеседников. Рядом с полковником Беккетом он впервые в жизни понял, сколь многому еще предстоит учиться, как много выводов можно сделать из одних и тех же событий и фактов и насколько же он сам еще молод и неопытен. Самое странное было в том, что раньше Роберт об этом не задумывался. И отец, и старший брат казались ему редкостными простофилями, ограниченными своими маленькими мирками. В пятнадцать лет он знал о жизни все, в двадцать получил этому знанию подтверждение, в двадцать три усомнился в нем, а в двадцать шесть уже смеялся над собственной наивностью.