— А мы можем пожениться без него? Он ведь только свидетель, правда, у него мог испортиться мотор или произойти кораблекрушение, он мог попасть в шторм, и мало ли что!
— Думаю, что мы и без него обойдемся.
— Ты уверен, что все там улажено как следует?
— О да, ведь этим занималась мисс Буллен. Завтра в четыре часа.
— Я прямо охрипла от крика, а ты, милый? Перейди на соседний балкон.
Я перешел в гостиную, а оттуда на балкон.
— Наверное, мы будем завтра вместе обедать: я, ты и твой Гом?
— Если он к этому времени появится.
— Вот будет смешно, если он запоздает. Но мне нравится этот отель.
— Нам, думаю, хватит денег дня на два, не больше.
— Мы можем влезть в ужасные долги, — сказала она, но потом добавила: — Правда, это не так интересно, как жить в грехе, невенчанными. Интересно, тот молодой человек в долгах?
— Я бы хотел, чтобы ты о нем забыла.
— Да он же меня ничуть не интересует! Я не люблю молоденьких. У меня, наверное, Эдипов комплекс.
— Ну, знаешь, Кэри, я не такой уж старик!
— Нет, такой, — сказала она. — Половая зрелость наступает в четырнадцать лет.
— Тогда через пятнадцать лет после сегодняшней ночи ты можешь стать бабушкой.
— Сегодняшней? — нервно спросила она и сразу замолчала. В небе огнями взрывался фейерверк.
— Вот твое огненное колесо, — сказал я.
Она повернулась и как-то невесело на него поглядела.
— О чем ты думаешь, Кэри?
— Странно, — сказала она. — Мы теперь будем вместе годы, и годы, и годы. Милый, как по-твоему, у нас будет о чем разговаривать?
— Нам вовсе не надо все время разговаривать.
— Я же спрашиваю серьезно. У нас есть хоть что-нибудь общее? Я ведь не способна к математике. И не понимаю поэзии. А ты понимаешь.
— Тебе и не надо ее понимать, ты сама — поэзия.
— Нет, правда, я говорю серьезно.
— Мы еще не выговорились, а ведь только и делаем, что разговариваем.
— Какой ужас, если мы превратимся в семейную пару. Ты понимаешь, что я хочу сказать. Ты со своей газетой. Я — с вязаньем.
— Ты же не умеешь вязать.
— Тогда я раскладываю пасьянс. Или слушаю радио. Смотрю телевизор. У нас никогда не будет телевизора, ладно?
— Никогда.
Ракеты гасли в небе, наступила долгая пауза; я отвернулся и перестал глядеть на огни в гавани. Кэри сидела на корточках на балконе, прижавшись головой к перилам, и крепко спала. Когда я туда перегнулся, я смог дотронуться до ее волос. Она сразу же проснулась.
— Вот глупость! Я задремала.
— Пора спать.
— Но я совсем, совсем не устала.
— Ты же говорила, что устала.
— Это от свежего воздуха. На свежем воздухе так приятно.
— Тогда иди ко мне на балкон.
— Можно? Как ты думаешь, можно? — с сожалением спросила она.