– Слышь, парень, деньги есть? – спросил небритый мужчина с синяком под глазом.
– Нет! – Лешка прошмыгнул мимо бродяги.
Надо было посмотреть расписание, а потом позаботиться о ночлеге. Ехать в ночь он не собирался. Опасно. Вагоны пустые, полно хулиганов и милиции. Ко всему, одежда стала отчего-то влажной и неприятно прилипала к телу. Хотелось разуться. Ноги гудели от постоянного нахождения в ботинках.
После трех суток пути у Лешки закончились деньги, которые он разменял в Москве, и надо было снова менять. Он вошел в здание вокзала. Людей здесь немного. Оглядевшись, подошел к расписанию поездов, справа от которого располагалась огромная карта железных дорог. По всем расчетам ему нужно было попасть в Волгоград.
– Ты чей такой будешь? – участливо глядя сверху вниз, спросила его щуплая женщина в вязаном берете.
Он пожал плечами, не зная, как ответить.
– Потерялся, что ли? – спросила другая, помоложе и полнее первой.
– Нет. – он испуганно замотал головой. – Брата жду.
– А почему чумазый такой? – покачала головой та, что в берете.
– Смотри, Нина Андреевна, как у него губы потрескались, – цокнула языком вторая. – Обветрели. Значит, на улице живет.
Лешка снова стал врать:
– Третий день как дома не был. – он сокрушенно вздохнул, на глаза навернулись слезы. – Отец с матерью пьют и ругаются…
Эту сцену он не раз наблюдал в Москве. Зачастую так объяснялся с участковым живущий по соседству с бабушкой подросток, родители которого беспробудно пили.
– Куда же милиция смотрит? – запричитала женщина, которую полная назвала Ниной Андреевной.
– Приходил участковый, – продолжал сочинять Лешка. – Да что толку? Они, пока деньги не закончатся, пить не перестанут.
– А в ранце что? – спросила та, что помоложе.
– Учебники. В школу-то я должен ходить…
– А ты случайно не во второй учишься? – подалась вперед Нина Андреевна.
– Да, – выразительно кивнул Лешка.
– Так я напротив нее живу! Пойдем ко мне, переночуешь.
– Ага, а вы меня в милицию, – едва не плача, проговорил Лешка. – А они меня обратно к мамке…
– Да не буду я никому сообщать, – залепетала женщина.
– Зря вы, – зашипела полная, – обкрадет и сбежит.
– У меня брать-то нечего, – отмахнулась та. – Пойдем.
Подхватив сумку, из которой пахло пирожками, она направилась к выходу.
Лешка понял, что сердобольная женщина выносит к поездам на продажу выпечку.
Они пересекли привокзальную площадь и около километра шли пешком вдоль улицы серых и безликих пятиэтажек. Город совсем не походил на Москву. Здесь почти не было ярких реклам, дороги не распирали потоки машин, не гремели трамваи. Небольшой, но промозглый ветерок стучал ветками редких тополей.