– Р-гав! Р-гав! – выразил свое мнение Заморыш.
– Тихо! – прикрикнул Звягинцев, под пристальными взглядами соседей сел на ступеньку стремянки и попытался открыть банку из-под леденцов. У него получилось не сразу, руки тряслись от нетерпения и боязни рассыпать мелкие предметы роскоши по лестничной клетке. Но в банке оказались далеко не сыпучие предметы.
– Что это? – разочарованно протянула Матильда, когда в руке писателя появилась выуженная из банки бумажка. – Письмо от покойницы?!
– Письмо от покойниц, – трагическим голосом произнес Звягинцев, пробежав по бумаге глазами. Он, не поверив случившемуся, потряс банку из-под леденцов, перевернул ее вверх дном. Но, кроме бумаги, там ничего не оказалось. – Не может быть, – сказал писатель и принялся читать письмо вслух. – Тише, господа! «Дорогие товарищи!..»
– Так товарищи или господа? Вы уж как-то определитесь, – съязвила Матильда.
– «Дорогие товарищи! – продолжил читать письмо Звягинцев, не обращая на нее внимания. – С пламенным коммунистическим приветом к вам обращается бригада штукатуров передовика-стахановца Дуси Пивоваровой». – Он остановился и посмотрел на соседей.
– Ну, что там дальше?! – не выдержала Матильда, нервно теребя рыжий локон. – Есть координаты того места, где зарыты сокровища?!
– Дальше здесь ничего нет. – Звягинцев протянул записку Федору. – Это коммунистический привет от Дуси Пивоваровой. Возможно, она не училась эпистолярному жанру, отчего письмо носит ярко выраженный незаконченный характер.
– Значит, окончание письма или брильянты где-то еще? – не сдавалась Матильда.
– Ха! – выразила свое отношение к произошедшему Светлана и забрала из-под Звягинцева стремянку. – Так вам и надо, жмоты! Пойдем, Кондратий. – Она сунула студенту стремянку, и он послушно поплелся следом за ней.
– Надо же, – восхищенно произнесла Василиса, – «с коммунистическим приветом», как романтично! Повезет же такое найти!
Звягинцев удивленно посмотрел на девушку и, забрав у Федора записку, отдал ее Василисе вместе с банкой. Такого добра ему было не жалко. К тому же Дуся Пивоварова даже не была Воробьевой, а следовательно, связи между бригадой стахановцев, по всей видимости занимающейся ремонтом этого помещения, и покойной не было. Разве только того общего факта, что все действующие лица на данном временном участке находились в одном месте – на кладбище.
Федор переживал потерю драгоценностей молча. Ему доставляла истинное наслаждение мысль о том, что он практически держал их в руках. И жгучую боль то, что сокровища оказались письмом. От буйного помешательства его спасало лишь одно обстоятельство: он-то теперь знал, куда старуха спрятала свое богатство! Его неиссякаемый энтузиазм передался супруге. Только взглянув на мужа, Матильда сразу поняла, что у него появились свежие идеи. Ей захотелось поделиться своими соображениями по поводу могилы великого революционера, но муж устремил свой взгляд в сторону квартиры, и она решила промолчать. Он все еще надеялся на стены дома.