И всё-таки неприкрытая слежка раздражала.
Он вышел на деревянную веранду и обнаружил там сразу двоих ключников. Один, постарше, с седовато-бурым мехом, курил трубку, облокотившись на перила и любуясь окрестностями. Другой сидел за накрытым к чаю столом и внимательно слушал Чужого – высокого широкоплечего гуманоида с приплюснутой головкой и здоровенными когтистыми лапами. Одежды на Чужом не было, лишь полоса ярко-голубой ткани поверх бёдер. Голос гуманоида напоминал рычание, при появлении Мартина он бросил на него подозрительный взгляд, но продолжил рассказ:
– И я побрёл цветочными полянами, срывая один цветок за другим… Но не было среди них розового лепестка желаний… И тогда я решил вернуться к любимой и пошёл по своим следам… Но травы сомкнулись и заплели мой путь… Солнце вошло в антифазу, и чёрный свет окутал мир… Я звал, но тишина была мне ответом…
Мартин принуждённо улыбнулся ключникам и пошёл к лестнице. От Чужого шёл острый пряный запах – тревожный и неприятный. Вспышки маяка ложились на каменную площадь перед Станцией нервозным цветным стробоскопом, перебивая даже свет полуденного солнца.
– Здесь грустно и одиноко, странник… – сказал ключник за его спиной. – Я слышал такие истории много раз…
– Ты издеваешься надо мной, ключник! – проревел Чужой. – Я поведал тебе тайну своего изгнания!
– Я слышал такие истории много раз… – печально сказал ключник. – Здесь грустно и…
Свист рассекаемого воздуха заставил Мартина пригнуться и отскочить к перилам, к ногам курящего трубку ключника. Тяжёлый удар, хруст дерева, звон бьющейся посуды… Мартин поднял глаза – ключник прочищал трубку.
Мартин обернулся.
Стол был расколот, фарфоровые чашки валялись на полу. Молодой ключник печально разглядывал разгром.
Вспыльчивого Чужого больше не было.
– Не надо пугаться, – сказал Мартину курильщик. – На территории Станции никто и никому не причинит вреда.
– Привычка, – сказал Мартин, вставая. – До свидания.
Пряный запах Чужого ещё не развеялся в воздухе. Мартин задержал дыхание, проходя мимо разломанного стола. Маяк над головой все слал и слал в пространство волны цветного света.
Мартин вышел на площадь.
Станция была построена на круглом каменном островке с полкилометра диаметром. Здесь не росло ни одной травинки, шершавый серый камень походил скорее на бетон, чем на природный материал. Во все стороны от каменного островка расходились узкие каналы – один-два метра шириной. Каналы соединялись протоками, каналы ветвились и образовывали заводи, каналы покрывали весь мир до горизонта и дальше. Вся планета – лишь камень и вода, мёртвая карикатурная Венеция. Островок, на котором стоял Мартин, был самым большим участком суши на Библиотеке. Самый маленький островок – двадцать на двадцать сантиметров, а в основном размеры тверди колебались от пяти до двухсот квадратных метров. На каждом островке стояли обелиски – гранёные каменные столбы толщиной в руку и высотой около полутора метров. Иногда – всего лишь один столб. Иногда – сотни. На каждом обелиске была выгравирована одна-единственная буква. Букв насчитывалось шестьдесят две… впрочем, не исключался вариант, что сюда входили и знаки препинания, и цифры.