— Что, поручик, — неодобрительно спросил князь, — такими шутками теперь свой хлеб отрабатываете?
— А ваше сиятельство шло бы щи варить! — злобно оскалился Федоровский, скрываясь за воротами.
Князь подошел к растерянному Паше, сочувственно тронул его за плечо:
— Молодой человек, чего вы добиваетесь? Мой вам совет: держитесь от этих молодчиков подальше. Еще спасибо скажите, что дешево отделались.
— Я еще им спасибо должен сказать?! — Паша задохнулся от негодования. — Ни за что забрали, избили, раздели, ни денег, ни документов — и спасибо! Не-ет, не на того нарвались! — Паша круто повернулся и решительно зашагал по улице.
Прохожие в изумлении оглядывались на него: не часто увидишь человека, шагающего по тротуару без обуви, в одних белых гольфах. Но Паше было не до них.
Швейцар отеля «Палас», где Паша так счастливо начал свою новую жизнь, бледный от ужаса, преградил ему дорогу.
— В чем дело? — недовольно спросил Паша.
— Что вам угодно? — привстал из-за стойки портье.
— Мне угодно пройти в свой номер, переодеться. И навести порядок в этом городе, — с достоинством ответил Паша. — Прикажите пропустить добром.
— Это невозможно, — бесстрастно ответил портье. — Мы не держим клиентов, которые сидят по нескольку дней в участке за пьяные скандалы.
— Что?! — задыхаясь, выкрикнул Паша. — А ну повтори!
Портье взялся за телефонную трубку. Паша понял, что шуметь и здесь невыгодно.
— Позвольте, я вам объясню... — начал он. — Я пострадал абсолютно ни за что. Я вам подробно расскажу, и вы поймете!
— Не надо мне ничего рассказывать! — замахал руками портье. — Здесь были господа из полиции и ваши соотечественники, они все уже рассказали, кстати, и вещи ваши просмотрели.
— Знаю я, что они могли рассказать! — нетерпеливо перебил его Паша. — Это же бандиты! Вы сейчас все поймете.
Но портье уже не слушал его. Швейцар вынес какой-то мешок и положил к Пашиным ногам.
— Что это? — Паша удивленно заглянул в мешок — там лежали его изрезанные, изуродованные вещи: порванные рубашки, лохмотья, оставшиеся от костюмов.
Фокин заплакал. Потом подхватил мешок и вышел на улицу. Правда, вскоре успокоился, посидев на скамеечке в сквере, — надежда все же не покидала его.
Когда он проходил мимо «Лотоса», его окликнул Шпазма.
— Ну как там эмигрантский комитет? Новую форму выдали?
Фокин внимательно посмотрел на Илью Алексеевича, пытаясь его вспомнить, и вдруг узнал.
— Ах, это вы! — Он радостно улыбнулся и, подойдя ближе к сидевшему на стуле Шпазме, опустился на свой мешок. — Вы говорите: новая форма. А это я специально купил, для местного колорита. А вообще, у меня все нормально. С работой просто отлично. Уже договорился. Иду в одно приличное место. Инженером. Главным...