— Такой чекист, как ты? — Забелин смотрел на него с сомнением. — Нет, брат, тут что-то не то. Как же нам-то после всего этакого тебе верить?
— Что «не то»? Что «не то»? — начал раздражаться Шилов. — Я вам правду говорю, а вы... Ну, почему мне было не поверить? Машина за окном стучала... а за мной часто на машине приезжали... и почерк показался вроде липягинский... И чем я рисковал?
— Как чем? — удивился Забелин. — Собой... этого мало?
— А-а! — махнул рукой Шилов и отвернулся к стене.
— Ну хорошо, Егор, а когда ты в машину сел, ты видел, кто там?
— Нет... — Шилов подумал. — Одного разглядел. Лицо такое... длинное, глаза навыкате... Других не помню.
— Дальше что? — спрашивал терпеливо Забелин.
— Немного проехали, они меня за руки схватили, сунули под нос какую-то тряпицу... Больше ничего не помню. — Шилов посмотрел на Кунгурова и Забелина, приложил руку к груди: — Я ведь уже говорил вам, ей-богу, не помню...
Он находился пока только в недоумении: как это ему не верят? Ему, Егору Шилову! Разве можно вот так не поверить товарищу, с которым работал бок о бок, участвовал не в одной операции, прошлое у них у всех как на ладони: проверяй, рассматривай хоть в микроскоп. Ему еще не было страшно. Казалось, скоро все прояснится и станет на свои места. Интересно, как они будут извиняться перед ним? У него не было обиды ни на Забелина, ни на Кунгурова за то, что его допрашивают, да еще в следственной камере тюрьмы. На душе саднило лишь оттого, что он чувствовал: они не верят его словам. А верить должны. Почему-то в этом он был убежден.
— А труп, который вместо тебя подложили? — вмещался в допрос Кунгуров. — Ты убил путевого обходчика?
— Да вы что, ребята? — оторопел Шилов. — Что вы такое говорите?
— Говорим что есть! Где ты был, когда банда грабила поезд?
— Не знаю, — вновь устало проговорил Шилов. — И кто этого обходчика убил, тоже не знаю. Лучше бы меня...
— Откуда у тебя баул взялся? В нем ведь золото было!
— Не знаю. Говорю же, товарищи, не помню... не могу вспомнить. — Шилов сжал кулаки, тряхнул головой.
— А ты через не могу, — сурово проговорил Забелин.
— Не надо так... — с трудом выдавил Шилов, по лицу промелькнула гримаса боли.
— Хорошо! — Забелин погладил бороду, его темно-серые глаза сверлили Шилова. — Расскажи, как на станцию попал, в Кедровку?
Шилов молчал, отвернувшись, смотрел на сырую, в темных разводах, стену.
— Опять не помнит, — слегка улыбнулся Кунгуров и вставил в рот мундштук, потянул воздух.
— Что-то со мной они делали... станция... — мучительно стараясь вспомнить, проговорил Шилов. — Вроде бы на станции...