Судя по тому, как радостно он заговорил в трубку, друзья отыскались. Захару Петровичу показалось неловко подслушивать чужой разговор. Он вышел на кухню.
— Дозвонился? — спросила Марина, орудуя на кухонном столике. Как и в поезде, наедине, они обращались друг к другу на «ты».
— Пока неудачно… Знаешь, по-моему, зря ты так суетишься. К чему столько? — показал он на тарелки с закусками.
— О чем ты говоришь, Захар! — с упреком ответила Марина. — Ради такой встречи…
— Не в еде ведь дело…
— Верно, но ты-то вроде свой, а вот что может подумать Альберт Ростиславович? — Она засмеялась. — Сам знаешь, как моя мама любила говорить: гости в дом — что есть в печи, на стол мечи…
Измайлов вспомнил, когда там, в Дубровске, Марине несколько раз удалось затащить его к себе в гости, ее мать ставила перед застенчивым студентом лесного техникума все, что у них было. А у Захара Петровича кусок не лез в горло: стеснялся своей бедной одежды и думал, что его жалеют. Правда, он скоро понял, что в этом доме так встречают всех, но все же так и не смог до конца совладать с робостью.
— Помоги, а то мне сразу не унести, — попросила Марина, подавая Захару Петровичу две тарелки — с ветчиной и маринованными огурчиками. Мне кажется, Альберт Ростиславович компанейский парень, — добавила она тише. — Наверное, артист, а простой.
Когда они вошли в комнату, Альберт Ростиславович сидел у телефона, как показалось Измайлову, чем-то озабоченный.
— Я так не согласен, — встрепенулся он. — Вы трудитесь, а я как барин.
— Уже все, — сказала Марина. — Только брошу на сковородку лангеты.
— Нет! — решительно поднялся Альберт Ростиславович. — Это уж позвольте мне! Уверяю, не пожалеете! Друзья твердят, что я кулинар от бога…
— Ну, если вы так настаиваете… Уважим, Захар Петрович? — спросила с улыбкой Марина.
— Вольному воля, — улыбнулся в ответ Измайлов.
Марина вышла с Альбертом Ростиславовичем на кухню и вскоре вернулась. Они снова вспоминали Дубровск, свои молодые годы. Невольно перешли на настоящее. Оказалось, что у Марины есть еще одна дочь, старшая, Альбина, которая сама стала уже матерью.
— Где она? — спросил Захар Петрович.
— На Дальнем Востоке, — вздохнула Марина. — Не очень-то сложилось у нее… Разведенка…
— Да, сейчас это, можно сказать, болезнь века, — сказал Измайлов, пытаясь как-то смягчить материнскую боль. — Каждый второй брак распадается.
Но его слова не утешили, Захар Петрович это понял. Что матери до статистики? Главное — не повезло родной дочери.
— Но почему именно у нее? — с каким-то отчаянием произнесла Марина. Из себя ладная, хозяйка хорошая. Для ребенка и мужа жила…