За неделю что прошла между поездками Вишневецкого, мужик облазил весь Поселок, сунул нос в каждую дырку, три дня безвылазно просидел у Зиана в теплицах, я из любопытства заглянул к ним, они ползали на карачках между грядок, и о чем-то яростно спорили. Мужик уехал с Вишневецким, но, перед первым снегом вернулся, да не один, а с семьей. Бросил хозяйство, и переехал. Мы выделили ему кусок земли, благо ее вокруг Поселка хватало, дом, и даже помогли с утеплением. До первого снега к нам переехало больше ста человек, и фермеры, и те, кого я ждал больше всего: специалисты. Барзель отреагировал на это нервно, Эран прислал нам письмо с угрозами, обвиняя в краже людей. На это письмо мы вежливо ответили, что двери Республики открыты для всех, и нас не интересует, кто и откуда к нам приехал, был бы человек хороший.
Ясное дело, что ни о какой войне осенью речь не шла, все готовились к зиме. Наши агенты доносили о столкновениях солдат Земли Отцов с сарацинами, о каких-то налетах на поселения, но подробностей мы не знали. Зима прошла относительно спокойно. На удивление, ни один солдат Барзеля у границ Республики не появился. Стало ясно, что либо ему не до нас, либо он тоже решил поиграть в шпионов. Я склонялся ко второму варианту. Среди перебежчиков наверняка были и те, кто перебежал по приказу. В начале весны, перед выборами, я впервые почувствовал чью-то злую волю. Началось все с того, что на домах в Поселке появились бело-голубые флаги. Первым вывесил флаги Даниэль, и вся его Семья, за ними Стас, и еще несколько Семей, составившие костяк «оппозиции». Их было мало, основная масса народа по-прежнему поддерживала нас, особенно после рассказов перебежчиков, но это был тревожный признак.
Меня все время не покидало ощущение, что Барзель, точно волк, рыщет по округе, примериваясь к стаду, высматривает, какую бы из овец утащить. Республика, тут он был прав, была на редкость беззубой, контрразведка поставлена не была, так что достоверной информации о происходящем не было, мне оставалось только гадать на кофейной гуще. Впервые после драки с Фрайманом я почувствовал свою беспомощность. Вокруг нас что-то происходило, а мы, бездействуя, плыли по течению, и все наши действия и планы казались мелочью, комариными укусами. Когда мы объявили дату очередных выборов, я понял, чего именно добивался Барзель. «Оппозиционеры» выставили на выборы свои кандидатуры, не как раньше - каждый по отдельности, на это раз они вышли единым блоком, и главной идеей этого блока стало «воссоединение с нашими братьями». Они выступали за ликвидацию Республики и присоединение Поселка к Земле Отцов. Меня неприятно удивило, что их - слушали. Не то, чтобы многие, не то, чтобы внимательно, но слушали. Очень многие из наших ударились в религию, у нас и раньше был маленький процент «шляп», многих из них я искренне уважал - толковые люди. А тут вдруг, ни с того, ни сего, обычные люди, чуть суббота, напялив молитвенные шапочки, тянутся в молельню.