— Погоня! — срывающимся голосом крикнула Йоля. — Дикари!
Они бы и стали карабкаться быстрей, но сил уже не осталось. Дикари достигли подножия скал, когда беглецам оставалось до верха еще порядочно. Преследователи подскакали к обрыву и остановили манисов, ящеры задирали плоские головы и шипели. Дикари визжали, потрясая копьями. Самоха, слегка отставший от Игнаша с Йолей, глянул вниз, выругался и стал карабкаться быстрей. Он даже обогнал девчонку, так ему придал силы страх снова попасть в лапы людоедов. Но дикари не стали карабкаться на скалы. Они кружились в тени под обрывом и выли, манисы под ними пятились, когда к их лапам осыпались камешки и песок со склона.
Уголек спрыгнул с маниса и уставился вверх. Потом потянул из-за плеча длинное ружье, прежде принадлежавшее Арщаку. Ствол пополз вверх, уставился в спины беглецов, карабкающихся из последних сил к краю обрыва. У тех не было ни сил, ни возможности что-то предпринять. Йоля бросила взгляд через плечо, и ей показалось, что черный провал ружейного ствола глядит точно ей в глаза. Она попыталась сместиться из прицела, но из-под пальцев вывернулся булыжник, поскакал вниз, цокая по выступам и порождая новый оползень. Она замерла, тяжело дыша… Мажуга, который уже почти достиг края, глянул на нее, потом на дикарей, вцепился покрепче левой рукой в камень и правой потянул из кобуры кольт. На таком расстоянии он вряд ли смог бы взять верный прицел, да и руки дрожали от напряжения…
Уголек внизу рассмеялся и снова закинул ружье за спину. Ему подвели маниса, парнишка вскарабкался на спину ящера и засмеялся снова. Это был чистый и беззаботный смех. Так хохочут дети, сумасшедшие и люди, чья совесть абсолютно чиста…
Потом Уголек свистнул, его манис послушно развернулся, и дикари поскакали прочь. Обессилевшая Йоля глядела через плечо, как они удаляются, превращаются в черные точки, за которыми волочится пышный пылевой хвост… Ни один из пустынников ни раз не обернулся. Йоля глядела им вслед, потом перед глазами поплыли разноцветные пятна, она зажмурилась и прижалась к скале. Сил пошевелиться не было. Время шло, начали дрожать ноги.
— Осторожно! — донеслось сверху, потом рядом посыпались камешки.
Ее ухватили за шиворот и потянули вверх. Йоля вяло шевелилась, ничего уже не чувствуя и едва перебирая руками и ногами. Потом вдруг под ладонями оказалась пустота, Йоля повалилась на живот, Самоха подхватил ее с другой стороны, помог перевалить гребень, она приоткрыла глаза — и ослепла от яркого света. Подъем закончился, беглецы достигли шельфового плато. Йоля поморгала, чтобы ушли цветные пятна, застившие взор. Перед ней была пустыня — такая же, как и внизу. До места, где давным-давно тянулись пляжи, еще предстояло порядочно шагать по песку и камням, но Донная пустыня со всеми ее ужасами осталась позади — внизу, под скалами. Заночевали они на камнях, так и не дойдя до древнего пляжа. Йоле снилась голова Арашка, серые пески Донной пустыни, оскаленные пасти манисов, оружие и небо.