Самоха и старшой таможенник были похожи — оба приземистые, толстые, и разговаривали с похожими интонациями. И оба оказались одинаково упрямыми да прижимистыми.
— Невозможно, — стоял на своем киборг. Прижимал ладони к толстой груди, глядел сочувственно, будто бы жалеет харьковских, но твердил все то же. — Не могу позволить.
— Да и не позволяй! — не выдержал первым Штепа. — Мы так проедем.
— Как это — так?
— А без твоего позволения! Нешто остановишь? Погляди на башню, виш, какая красота! А в ней автоматы, с верхней площадки твои ворота, как на ладони видны! Сверху-то! Сумеешь ее задержать?
Киборг улыбался по-прежнему. Башня и впрямь выше ворот, случись бой, охрана ее не задержит, зато на узком мосту харьковчане потеряют возможность маневрировать, окажутся между стен, там им туго придется. Понимал это и Самоха. Да и вообще, заводить ссоры с обитателями Моста — глупое дело. Вся Пустошь Мостом пользуется, и все платят.
— Да уймись ты, рожа! — отпихнул он Штепу. — Ты пойми, таможня, я ж за порчу полотна дорожного заплачу. И арбузов накуплю, и припасов всяких. Вашим, мостовским, от меня сплошной прибыток!
С этими словами он вытянул из-за пазухи звякнувший мешочек. Снова затеялся торг, в конце концов киборг отозвал Самоху в сторонку и там оружейник вручил ему несколько монет «отдельно за порчу дорожного полотна», что не помешало таможеннику, когда они возвратились к столу, слупить с харьковчан полуторную плату. Наконец сговорились окончательно. Самоха отсчитал монеты, и харьковчанам велели проезжать, но тихонько. Когда колонна миновала ворота и вступила на Мост, Йоля только успевала головой вертеть в разные стороны — столько диковин! Справа и слева от серого полотна дороги тянулись постройки, чудно одетые местные жители лениво наблюдали за тем, как движется через Мост карательная колонна. Дальше были видны столбы, их верхушки торчали над кровлями. По решеткам, закрепленным на столбах, вились бледно-зеленые побеги, там и сям со стеблей свешивались мясистые крупные шары — водяные арбузы. Вдоль сеток тянулись соединенные лестницами помосты, по ним расхаживали работники, передвигали ветки, ставили подпорки под те, которые опасно провисли. Если арбуз дозрел, аккуратно отделяли от стебля и спускали вниз. Многоярусные ажурные конструкции обвивали шланги и трубы, из них, капля по капле, сочилась вода. Еще выше, над висячими садами, кружились ветряки. Крупные длинноклювые птицы проносились в белесом небе, издавали резкие крики. Из-за обилия воды жара здесь чувствовалась не так, как на равнине, зато было душно и влажно.