– Какие планы, Иван Андреич? – Звонарёв неторопливо поглощал наваристую мясную похлёбку. – Дальше искать будешь? Сидящая неподалёку, у очага, Светлана, встрепенулась и навострила ушки.
– Ага. – Маляренко уныло кивнул. – К «парковке» Иваныча пойду схожу. Если там никого не будет… – Вождь помолчал. – Тогда всё. Больше искать не будем.
От очага раздались сдавленные рыдания и повариха быстро исчезла в темноте. Никто из женщин даже не дёрнулся пойти следом чтобы утешить девушку. Иван с удивлением поглядел на Олю. Та ответила откровенно злобным взглядом и, раздражённо прошипела: – Да зае…сь я уже её утешать. Истеричка хренова, а не подруга.
Бывшая «первая леди» резко встала из-за стола и, со злости пнув веник, ушла в дом. Иван сидел и отстранённо думал о том, что он очень устал, устал морально. Что устали все вокруг и оттого у баб постоянные истерики. И что посиделок вокруг костра с песнями-танцами давно уже не было. И что бывшие бомжи признались ему, что мечтают прирезать Романова. И что Алина часто плачет по ночам, вспоминая потерянную дочь, а эта сука, Маша, перессорила кучу народа. И что со всем этим надо что-то делать, но сил никаких нет. Да и желания, в общем, тоже. И что он, Иван Андреевич Маляренко, хотел бы, подобно страусу сунуть голову в песок и не думать ни о каких проблемах. Тоска и безысходность. «Мля. Нельзя так. Сдохнем ведь!»
Ваня встряхнулся и заметил задумчивые взгляды, обращённые на него со всех сторон. Люди чего-то ждали. Ждали слова вождя.
Маляренко встал и, улыбнувшись, громогласно выдал нечто совсем уж несусветное – всплывший из глубокого детства стишок:
– О чём поют воробышки, В последний день зимы? Мы выжили, мы дожили, Мы живы – живы мы!
– Юрка! Тащи сюда всю бражку. Сегодня пьём! Объявляю первый день весны! – Голос вождя гремел на всю округу.
Народ, напрочь охреневший от неожиданной речи Ивана, ожил, засуетился и зашумел. Вождь таким нехитрым детским стишком умудрился донести до всех простую мысль: они живы – и это главное!
Маленькая команда разведчиков за пару дней шустро сбегала до «парковки» и обратно. Парней не было и там. Димка-таксист и Юрка-студент исчезли бесследно.
Артём, как человек, поднаторевший в искусстве убеждать, уверенно дожимал своего визави. Глава сельской администрации из глухого степного района Крыма, то краснел, то бледнел, при этом невероятно потея. Деньги сами текли в руки, но вывести из сельхозоборота пятнадцать соток, и оформить их как дачу было страшновато. Прокурор района был человек серьёзный.
– Да возьмите любой другой участок! Господин хороший!