Показалась линия фронта, и в наушниках Осипов услышал голос Маслова:
— Матвей, смотри, не зарывайся. Одним вылетом всего не сделаешь. Держись пошире.
Осипов качнул самолет с крыла на крыло — понял. А сам отошел немного в сторону, чтобы свободнее было маневрировать и прицеливаться. Немцы не обратили внимания на высоко идущие самолеты — пропустили их в тыл без обстрела. Тыл сегодня исчислялся тридцатью километрами, а там немецкий аэродром. Он увидел его издали: пыль, самолеты на голой степи — и обрадовался, потому что искать другую цель было не нужно.
Передняя четверка развернулась на левую окраину аэродрома и ринулась вниз. Только теперь с земли увидели «илы», и по небу заметались эрликоновские красноватые трассы. Поздно. Уже ничего нельзя было изменить. Маслов повел свою четверку в пикирование. Матвей в прицеле увидел землю, а на ней близко стоящие друг к другу самолеты с прямоугольным крылом — Ю-87. Поймал в прицел одного «лапотника» и пустил два реактивных снаряда. И тут услышал строгую команду:
— Прекратить! Только бомбы!
Матвей со злостью выругался, перевел взгляд на машину командира. В это время от нее отделилась первая черная капля — «сотка». Перехватив ручку управления самолетом в левую руку, Осипов правой рукой что было силы рванул рычаг аварийного сброса — бомбы ушли на врага залпом: «Получайте, гады! Это только начало!»
Новый заход.
Матвей ничего не видел, кроме «юнкерсов» на земле. Молнии ненависти рвались из пушек и били по земле, где сейчас в страхе ползли, разбегались, падали грязно-зеленые фигурки людей — смертельных врагов его Родины.
— Матвей, выводи!
Осипов опомнился и вывел машину из пикирования. Быстро крутанул головой: все восемь на месте, а выше свои «лагги». «Это вам не сорок первый!» — подумал он.
Взрыв ненависти, как порыв творчества, только теперь его раскрепостил. Его жажда мести сейчас, в этот миг, была удовлетворена, и Матвей был по-своему счастлив.
Да, в тяжком горе, которое ему суждено нести через всю жизнь, длинную или короткую, он ощутил себя счастливым лишь в минуту возмездия.
Что же в таком случае счастье?
Счастье — это когда человеку становится лучше. А ему сейчас действительно было легче и радостней…
Прошло два месяца.
Полк вновь был готов к боям. Осипов видел себя уже в небе Сталинграда или Северного Кавказа, где решались судьбы летных сражений, а может быть, и более важное — будущего.
Многое за это время изменилось в жизни Осипова и его товарищей. Оставшиеся в живых летчики получили новые воинские звания и были награждены орденами.