— Посмотри на Волгу и поймешь, что она для нас есть, особенно сейчас. А вообще разговоры прекратить. Идти молча.
Внизу пошли знакомые по курсантским полетам места.
На правом берегу, высоко на холмах, показался размашистый, разноцветный, деревянно-каменный, с пакгаузами у воды и толпой пароходов вдоль берега Саратов. А ниже, на другом берегу, пыльный и маленький городок, на окраине которого, вдали от воды, плотной кучкой стояли краснокирпичные многоэтажные дома.
Матвей радостно отметил, что городок училища, огромный Дворец культуры и ангары целы. Аэродром жил. У севших раньше «илов» сновали люди и автомашины. Хотелось сделать круг, чтобы посмотреть родное гнездо, свое «пятое летное поле», но надо было идти на посадку…
…Снова на юг. Но теперь уже с опаской поглядывая на синее небо. Справа Волга, а слева железная дорога, идущая на Астрахань. Матвей хорошо помнил Заволжье. Этой дороги здесь не было раньше. Наверное, она и не появилась бы еще неизвестно сколько лет, если бы не было немцев на Северном Кавказе. Матвей вел свою группу низко над землей, стараясь все время лететь между артериями, питающими фронт. Это для него сейчас казалось очень важным, потому что и река, и железная дорога патрулировались истребителями, которые могли оказать ему помощь в воздушном бою. Но, видать, ни истребители, ни зенитная артиллерия не могли полностью обезопасить пароходы и поезда от вражеской авиации: на воде, уткнувшись носом в берег, горели две наливные баржи. Танки их уж лопнули от температуры, выбросив огромный столб огня и черного дыма вверх, а разлившееся горючее попало на воду и уносилось течением вниз, отчего казалось, что горит сама волжская вода.
Матвей повернул группу ближе к дороге, чтобы без ошибки выйти на озеро Эльтон, а уже потом от него искать неизвестный конечный аэродром.
Соломенная желтизна степи все чаще стала перемежаться песчаными плешинами и солончаками, на карте уже не отдельные, а целыми россыпями появились татарские названия.
«Сколько же веков прошло со времен крушения Золотой Орды! — подумал Матвей. — Ушел тот народ, а данные им названия в этих местах все еще живут. Сколько же веков надо будет прожить людям после нас, чтобы не мерить свои дела или выдающиеся события словами «до войны, после войны»?!»
Из песчано-голубой дали Эльтон выплеснулся своими снежными соляными берегами. Глянцевая вода лежала в чаше спокойная, без морщин, неживая. Несмотря на жару, у Матвея не появилось желания искупаться в этой с холодным блеском, но наверняка горячей воде…
Ориентиров, которые бы говорили Матвею о том, что от Эльтона они идут правильно, не было. Он полностью доверился трем своим постоянным друзьям: компасу, скорости и времени, надеясь, что они и сейчас его не подведут. Надо было лететь еще минуту, когда впереди поднялась в небо длинная полоса песка — кто-то взлетел. Значит, все было правильно… Впереди аэродром, а еще дальше разноцветные дымы сталинградских пожаров.