Возникшую ситуацию они не раз обсуждали с Мельником после его возвращения в полк. В попытке бегства от «мессеров», в желании выскочить вперед ведущего из-под атаки они не видели у молодежи полного стремления прикрыться чужой спиной.
Для того чтобы струсить и воспользоваться подлостью для собственного спасения, нужно было, прежде всего, понимать бой, знать, где и когда опасен враг. Без знания динамики боя, без определенного опыта нельзя прикинуться непонимающим или неумеющим дурачком. В поведении оставшихся без командиров летчиков скорее всего можно было усмотреть растерянность — они не знали, как им защищаться. В них ожил присущий всему живому инстинкт самосохранения, который требовал уходить подальше от опасности и «командовал» рукой, дающей обороты мотору, — скорость уводила от «смерти». Растерянность и паническое состояние их на первых порах привели к «неподчинению» Осипову.
И чем больше командир и замполит думали о происшедшем и анализировали потери полка, тем яснее им виделась недостаточная подготовка прибывающей молодежи. Особенно плохо было с воздушными стрелками: пополнение ими шло от случая к случаю. И чтобы как-то ликвидировать их недостачу, приходилось в спешном порядке готовить для этого оружейников, на место которых опять-таки нужны были люди. Обстановка требовала срочных мер, и Челышев решил создать у себя полковую школу, а для ее комплектования воспользоваться незаконным методом: самому набрать добровольцев из какого-нибудь маршевого батальона, направляемого к фронту…
Вокзал в Валуйках жил в напряженном прифронтовом ритме. Для каких-то составов это была последняя станция в движении на запад и первая перед обратным путешествием в тыл. Для других — очередная, может быть, даже не названная остановка. Поезда, состоящие из теплушек и платформ, разгружались и загружались, приходили, уходили и проходили.
Лейтенант Цибуля, человек покладистый и общительный, выполняя деликатные поручения командира полка по «подбору кадров», постучался в дверь с табличкой «Военный комендант» и, услышав негромкое «да-да», решительно шагнул навстречу воле случая.
— Товарищ майор! Докладывает лейтенант Цибуля. У меня письмо от командира полка до вас!
Немолодой, начавший седеть офицер вопросительно посмотрел на стоящего перед ним летчика. Не торопясь, взял бумагу из протянутой руки.
— Товарищ майор, я зараз волнуюсь.
— Волнуетесь? — Он понял, что «для вас», «до вас» летчику одинаково, он украинец. — Если так, то пакет, видимо, лично вас касается?
— Не только меня, — всего нашего полка.