Сначала Гаянэ долго разбирала, что именно написано мелкими, набок заваленными буквами. Слово «дочка» было выписано крупно, толсто. Она долго соображала, что же оно означает. Виктория терпеливо пережидала необходимую паузу и наконец спросила:
— От кого письмо, Гайка?
Гаянэ молча протянула ей тетрадный листок. Виктория наслаждалась текстом: он был хорош. Особенно нравилось начало: «Вот настало время тебе все узнать…»
О, это уже было, уже было… Это время, растянувшееся как ослабшая резинка, потерявшее начало и конец, и странное движение по тошнотворному обратному кругу. Ощущение ужасной кражи, чувство тьмы… И это всплывшее воспоминание чувства было верным доказательством того, что это письмо, ужасное даже на вид, сообщает не менее ужасную, но истинную правду: страшная Бекериха — её мать.
— Не бойся, — великодушно пообещала Виктория, — никто тебя твоей матери не отдаст.
— Ты, что ли, знала? — ужаснулась ещё раз Гаянэ. Чужое знание усугубляло весь этот ужас.
Виктория дернула плечом, перекинула косичку и успокоила сестру:
— Да ты не волнуйся так. Конечно, знала. И все знают.
— И Феня? — с глупой надеждой спросила Гаянэ.
— Конечно, и Феня. Все, тебе говорю, знают.
Следующий виток злодеяния был чистым экспромтом. Виктория не была особенно уж плохой девочкой. Дурная мысль овладела ею и, как у талантливых людей бывает, талантливо развивалась.
— А с чего наша мама заболела, как ты думаешь? Тебя бабушка с помойки принесла и говорит ей: вот, корми! Приятно, думаешь?
— И заболела? — переспросила сестру Гаянэ.
— А ты думаешь? Она говорит «не хочу», а бабушка ей велит… Вот и заболела…
— А ты? — пыталась наладить треснувший миропорядок Гаянэ.
— Что я? Я-то родная дочь, а ты — подкидыш…
— А с какой помойки? — как будто эта подробность была так уж важна, спросила Гаянэ.
— С какой? Да с нашей, где ящик зеленый во дворе, — изящно присоединила Виктория географию к биографии и в этот именно миг почувствовала полнейшее удовлетворение художника. Вкус теплой котлеты, ужасной новости и запах мастики, которой натирали коридор, — вот что ещё она почувствовала в этот момент.
— А-а-а… — как-то вяло отозвалась Гаянэ, и Вика, почувствовав эту вялость, вдруг усомнилась в успехе своей ловкой шутки: веселой она не получилась, вот что… И она сунула нос в учебник, отыскивая нужный номер задачки и одновременно соображая, как бы оживить ситуацию.
Когда она подняла голову от учебника, сестры в комнате не было. Аккуратно вскрытый конверт и письмо лежали на краю стола. «Ревет за вешалкой», — предположила Виктория. Она собиралась дать сестре немного пореветь, а потом признаться, что это шутка.