Когда Лафатер в конце июня приехал во Франкфурт, Гёте был рад личному знакомству и возможности общения с ним. Разумеется, швейцарский проповедник познакомился также с Сусанной фон Клеттенберг, благочестивой девицей. С матерью Гёте он сразу же нашел общий язык. Первые сохранившиеся письма советницы Гёте к Лафатеру были написаны после этого посещения. «Тысячу раз благодарю Вас за посещение нашего дома, мой милый, дорогой сын… Я даже не смогла попрощаться с Вами, так полна была моя душа… никогда, никогда Ваш образ не поблекнет в моем сердце… Я должна перестать писать, я плачу. Я чувствую себя такой покинутой, дом как будто вымер. Еще раз — будьте здоровы. Катарина Элизабета Гёте». Во втором письме от 26 августа 1774 года она подробно описывала смерть фрейлейн фон Клеттенберг. («Я знаю, я ее еще увижу, но теперь, теперь мне так ее недостает!»)
Между тем Шмоль рисовал портреты. Гёте тоже уговорили принять участие в создании этого труда, который вышел в 4–х томах в течение 1775–1778 годов — «Физиогномики» Лафатера («Фрагменты физиогномики, предназначенные для того, чтобы способствовать познанию человека и любви к человеку»). Это было солидное издание большого формата с силуэтами, гравюрами и текстами к ним. Может быть, не каждый, кто рассматривал портреты, был безусловно согласен с более чем смелыми комментариями к ним, хотя все в целом было интересно и смотреть, и читать. Там, где надо было изобретать, например, когда речь шла о древних, портретист с помощью фантазии старался интерпретировать имевшееся изображение. Гёте проявил большое усердие в этой работе, делал рисунки и силуэты, редактировал тексты и направлял их к лейпцигскому издателю Рейху. То, что он написал, например, к характеристике внешности Клопштока, звучало так: «Эта нежная линия лба означает чистоту помыслов, его высокий взлет над глазами — своеобразие и тонкость; нос чуткого наблюдателя; в линии рта приветливость и точность, в переходе к подбородку — уверенность. Над всем обликом царит невыразимый покой, чистота и умеренность».
«Физиогномика» имела громадный успех далеко за пределами Германии. Фотографии еще не существовало. Силуэты были в моде, друзья и влюбленные дарили их друг другу, стремились отгадать по внешности характер человека. И конечно, иногда старались придать лицу определенную характерность.
Проведя во Франкфурте несколько дней, Лафатер поехал в Висбаден, оттуда в Эмс. И Гёте не мог отказать себе в удовольствии его сопровождать. Это было то самое путешествие, во время которого, согласно дневнику Лафатера, Гёте «много говорил про своего Вечного жида» и «рассказывал о Спинозе и его произведениях» (28 июня 1774 г.).