— Что такое, милый?
— Слышишь?
Я прислушалась, но слышала только звуки леса, журчание ручья и взволнованное дыхание Пола.
— Что я должна услышать?
Хмурясь, он покачал головой:
— Ничего. Птица, наверное.
Но сам продолжал прислушиваться.
Я вдруг осознала, что не слышу того, что положено слышать во время прогулки по лесу. Животные! Ни кроликов, ни лесных сурков, ни енотов, ни бурундуков, ни белок, или лисиц, или оленей. Ни бабочек, ни тетеревов, ни синиц. Вообще никаких птиц. А ведь Кэтскиллские горы должны кишеть живностью. Растительная жизнь изобиловала, но, кроме растительности, тут не было ничего живого.
Только цветы… и чудовищный плющ с зубастой пастью и аппетитом к бывшим демонам.
Полнейшая чушь, сказала я себе, делая глубокий вдох. Хватит воображаемых растительных ужасов. Тут нет никаких одержимых лиан, жаждущих меня сожрать, словно я гигантская котлета из удобрений. Розы в саду и не думали надо мной смеяться. Я все придумала. Прискорбный результат стресса и недосыпания.
И незачем ностальгировать о былых демонических талантах. Неужели мне так уж неуютно в обыденном человеческом облике?
Хватит, Джесс, хватит, черт тебя дери. Ничто не причинит нам зла. Не сожрет нас, ох, совсем не сексуальным образом.
Я не боюсь.
Чтобы доказать, что я нисколько, ни капли не боюсь, я поцеловала Пола, страстно, просунув язык меж его губ, вдыхая его запах так, словно мне хотелось вдохнуть в себя его душу. Он ответил не менее страстно, пытаясь завладеть моим ртом. Это вряд ли, милый. Мое сердце принадлежит тебе, но губы я никому не отдам.
Однако, вынуждена была я признать, этот мужчина сражался просто героически.
Я уже обдумывала план сладкой капитуляции, когда Пол внезапно оторвался от моих губ. Я поцеловала его подбородок, лизнула ухо в надежде, что он предпримет новую массированную атаку где-нибудь в районе моих сосков.
— Ты и вправду ничего не слышишь?
Как с тихим вздохом тают мои надежды? Отлично слышу.
Я приподнялась, опираясь на локти, и посмотрела ему в лицо. Улыбнулась, вспомнив, каким он был тогда в саду, с бело-золотым сиянием вокруг головы.
— Что там за звук?
Он прищурился, как будто это помогало ему лучше слышать.
— Не знаю… Может быть, кто-то кричит.
— Продолжим, — промурлыкала я, — и гарантирую, что ты услышишь крик. Громкий. Много раз.
Его тубы скривились, но в глазах не было и тени улыбки.
— He мы. Кто-то другой.
— Милый, вероятно, не нам одним пришла в голову чудесная мысль сбежать на уик-энд в горы.
Склонившись над ним, едва касаясь его губами, я прошептала:
— Ты отвлекся. Но бьюсь об заклад, я заставлю тебя сосредоточиться.