Что я могла поделать? Я была слишком напугана и совсем обессилела. Похоже, мне в самом деле конец, поэтому какая разница, если я действительно ее ранила? С безумной улыбкой я сказала:
— Кажется, не я одна мажу мимо мишени.
— Демон, — зашипела она, и мы скрестили наши взгляды. — Ты будешь страдать, прежде чем я позволю тебе умереть.
Ветви-лианы, которые держали мои руки, напряглись, и я закричала, захрипела, потому что мне показалось — плечи вот-вот вылетят из суставов. Сквозь кровавую дымку боли я попыталась еще раз собрать в себе остатки силы. Схватить их, швырнуть прямо в нее, чтобы испепелить на месте. Превратить в головешки и мерзавку, и ее проклятый лес. Немного адского огня не помешает!
Но ничего не произошло, только новая боль разрывала мне плечи. Плохо. Очень плохо.
Перед глазами заплясали черные мотыльки. Мое тело агонизировало. Я кричала.
«Пол, мне так жаль».
Самое смешное — я услышала, что Пол меня зовет, так отчетливо, словно он рядом. Должно быть, сон, потому что я умирала, а Пол был где-то далеко, пущенный по ложному следу, в погоне за радугой, в попытке спасти мир, пока мое тело рвут на куски.
Хорошо, что его здесь нет, в конце концов. Не хочу, чтобы он видел меня такой.
— Нет, — вдруг подала голос гамадриада сквозь мои вопли.
Благослови мою душу… она, кажется, напугана не меньше моего. Стягивающие меня путы ослабли, и я от радости чуть не лишилась чувств.
— Нет! Уходи. Это тебя не касается.
— Еще как касается. Отпусти ее!
Слева от меня — голос Пола. Мой Пол. Он здесь. Ох, геенна, он здесь.
Я хотела сказать ему: «Беги, уноси отсюда ноги», — но мой севший голос уже не годился для разговоров. И если начистоту, я очень хотела, чтобы он меня спас! Сама спастись я уже не могла, а умирать, черт возьми, не хотелось до омерзения.
— Она меня ранила.
— Правильно, ведь она защищалась.
Жаль, я не могла его видеть, не могла ему улыбнуться, не могла коснуться рукой. Он держался вне поля зрения, Я проглотила стоящий в горле комок и застонала — глотка была сожжена. Нечестивый ад, на мне не оставалось живого места. Голова — сплошная отверстая рана, а плечи болели так, словно их сунули в кислоту.
— Я сказал — отпусти ее, живо!
Тварь улыбнулась, сверкнув щербатым ртом:
— Или — что? Думаешь, твой игрушечный пистолет может мне повредить?
— Счастлив узнать что-то полезное. Значит, в тебя уже стреляли раньше?
— Только попробуй, человек, и я разорву демона на куски.
Ничья.
Я знала Пола — он непременно совершит что-нибудь крайне героическое, но абсолютно глупое. Опустит пистолет, если она ему прикажет. Ведь я ее заложница. Зарубка на память: оказаться в беде чертовски неприятно; избегай подобных ситуаций во что бы то ни стало.