Иногда в саду сталкивалась с Маратом. Он больше не пытался меня обидеть, напротив, был предельно корректен и как-то заискивающе мил. Угощал сочными персиками, терпким виноградом, смотрел так, что мне начинало казаться, будто я хожу голышом, и я торопилась улизнуть. Однажды придержал меня за руку и спросил, почему я все время от него убегаю.
– Неправда, – пробормотала я с колотящимся сердцем, избегая его взгляда.
– Мы же помирились. Да? – Он все еще придерживал мои пальцы. Его ладонь не была потной, как некогда Кузина, но все-таки была слишком горячей для дружеского рукопожатия.
Я отдернула руку, словно обожглась о раскаленную сковородку.
– Может, сходим в кино? – все еще преграждал мне дорогу Марат.
– Я не люблю кино, – решительно отказалась я, припомнив ужасы последнего похода в «Шестеренку».
– А танцы? – не отставал Марат. – Как насчет диско?
– Не хочу. – Меня начинало злить его упорство. Говорят, мужчина должен проявлять настойчивость, но все хорошо в меру. – Мне надо идти. Мама ждет.
Вечером, лежа в кровати с закрытыми глазами, я размышляла о Марате. Горячие взгляды, вкрадчивые речи приятно волновали, но настойчивые прикосновения разрушали очарование момента. Я еще не доросла до романов.
Папа встретил нас на вокзале, звучно расцеловал, подхватил чемодан и размашистой походкой зашагал к метро. Мы за ним едва поспевали.
– Не беги, – просила мама.
– Я вовсе не бегу, – удивлялся папа, чуть сбавляя темп. – Как отдохнули?
– Замечательно, – отозвалась я. – А ты?
– А я вообще не отдыхал! – радостно отозвался папа. – Я трудился на благо родного жилища! Сейчас оцените!
Он снова прибавил скорости: не терпелось продемонстрировать плоды своего творчества.
В подъезде стоял запах масляной краски. Первый сюрприз ожидал на подходе. Вместо старенькой, обитой темным дерматином двери нас встретил грохочущий железный монстр, выкрашенный в ядовито-кирпичный цвет. Массивные, прикрепленные толстыми шурупами цифры желтого металла, обозначавшие номер квартиры, не оставляли сомнения в том, что сейфовое чудо принадлежит нам.
– Что это? – дрожащим голосом спросила у меня мама.
– Кажется, это наша новая дверь, – догадалась я.
– Нравится? – воскликнул папа, надавив на звонок. – На работе ставили новую дверь на несгораемый шкаф, а эту хотели выбросить, представляете? Я сказал: с ума сошли, такую вещь уничтожать! Мне ее отдали. Повезло, а?
Он обернулся к нам, широко улыбаясь.
– А где старая? – поинтересовалась я.
– Как где? – удивился папа. – Вот она, внутри. Пусть будет две. А то вдруг воры залезут?
– Залезут – наплачутся, – уныло отозвалась мама. – Что у нас брать-то?