– Красотка! – донесся до слуха игривый баритон.
Я открыла глаза и с любопытством огляделась, никакой особенной красоты не приметила и снова приготовилась загорать, как вдруг поймала заинтересованный взгляд взрослого мужчины, сидевшего неподалеку. Он подмигнул и осведомился, как меня зовут. Меня вдруг бросило в жар и холод одновременно. Взгляд незнакомца волновал, пугал, будоражил, вызывал одновременно восторг и негодование. Улыбка ярких тонких губ будила странные ощущения. Хотелось завернуться в огромное полотенце, чтобы скрыться от горящих глаз, рассматривавших меня с бесстыдным откровением. И… одновременно не хотелось… Хотелось остаться на месте, слушать пошловатые комплименты, ловить обжигающие взгляды и упиваться неизведанной прежде властью – властью женщины над мужчиной. Незнакомец поднялся и сделал шаг мне навстречу. Я моментально опомнилась и быстро убежала под навес, где мама общалась с пожилой дамой, обремененной тремя подбородками и парой ноющих внуков. Незнакомец полуобернулся, встретился со мной взглядом и подмигнул. Я насупила брови, достала прихваченный на пляж журнал «Юность» и скрыла за ним румянец.
Вечером в нашей хатке меня ожидал еще один сюрприз. Раздался робкий стук в дверь. На пороге появился Марат – причесанный, в чистой футболке и шортах, с миской вишни в руках. Смущенно запинаясь, пробормотал, что тетя Рената хочет нас угостить. Мама всплеснула ладошами, принялась горячо благодарить, совать Марату московское печенье, он отнекивался, поглядывая в мою сторону. Я ограничилась кратким «спасибо» и снова уткнулась в журнал.
Марат ушел, вишня осталась, весь вечер мы с мамой плевали косточки на клочок газетки.
– Мне кажется, ты ему понравилась, – улыбнулась мама.
– А мне кажется, мир сошел с ума, – буркнула я, погружаясь в сложные сюжетные перипетии.
Так необычно и странно началось лето. Вначале я робела и ежилась под откровенными взглядами курортных ловеласов, помимо воли опускала ресницы, словно это могло сделать меня незаметной. Так малыши прячут лица в ладошки в полной уверенности, что это делает их невидимками. Вскоре поняла, что лучшая защита – нападение, и стала учиться держать удар – смотреть в ответ пристально, улыбаться дерзко, в тридцать два зуба, парировать колкостями пошлые шутки. А к концу второй курортной недели приобрела стойкий иммунитет к жарким взглядам пляжных мачо. Это была новая, захватывающая, взрослая игра. Мама пыталась реагировать на происходящее, рассказывала истории про рано повзрослевших, но не успевших поумнеть девочек и про последовавшие за этим проблемы. Я внимательно слушала и обещала не быть дурой.