Вечеринка – другое дело. Волны взбитых волос струятся по спине, достигая лопаток. Изящный макияж, прикид соответственный – прямо модель с обложки модного журнала. Впрочем, на вечеринках я бываю редко, если только на чей-нибудь день рождения. На дискотеки и вовсе не хожу.
Попутчики в купе мне попались неважнецкие. Кроме женщины с вязаньем, со мной едут еще спортсмен с одной извилиной и унылый вдовец. Оба на стороне время проводят. Спортсмен в соседнем вагоне, со своей братвой выпивает – вряд ли они при таком режиме хороших результатов добьются. Вдовец в вагоне-ресторане весь день сидит. Наверно, невесту себе высматривает. А супружеская пара на боковых местах вообще смех вызывает. Муженек, по прозвищу Лапа, вокруг своей половины вытанцовывает, пока она рядом. А едва она отлучилась, стал мне двусмысленные знаки подавать. Оттого я и не жалую мужскую братию, что все они сволочи.
Я расчесала волосы. Закрутила их в незамысловатый пучок, укрепила резинкой – красоваться здесь не для кого и незачем. Снова обратила свой взгляд на вязальщицу. Все-таки любопытно, для кого она так старается?
– Извините. Я гляжу на вас всю дорогу. Вы то плетете, то распускаете свою пряжу. Не хотите передохнуть, чаю попить? А то корпите как мойра над своей пряжей.
– Мойвы?.. – повторила за мной женщина. Она, оказывается, не глухонемая. И слышит, и говорит. – Мойвы, мойвы… Нет, не хочу.
Потеряв надежду разговорить нелюдимую попутчицу, я стала пить чай в одиночестве. Кстати, и не заметила, когда проводник принес очередной стакан.
И снова я лежала на своей верхней полке, глядя в потолок и повторяя по памяти греческие слова. К окончанию института я решила выучить этот редкий язык, чтобы не иметь конкуренции и возить за границу туристов. Еще я подумываю об аспирантуре.
В конце того путешествия я осталась в купе одна. Остальные сошли на промежуточных станциях. Даже вязальщица не доехала до моря. Уже на подъезде к конечной станции в купе заглянул студент-проводник и спросил, не могу ли я порекомендовать ему приличную хатку на пару дней у моря. Ему хотелось бы покупаться всласть, пока поезд вновь не отправится на Север.
Но я сказала, что благотворительностью не занимаюсь, сама еду к чужим людям.
Отдохнула замечательно. В доме подруги я не знала никаких забот. Ее мать и готовила, и убирала, и в магазин за продуктами ходила. Мы же с подружкой целыми днями на пляже валялись, вечера проводили в кафешках, иногда к нам подсаживались парни. Подруга вскоре от меня отделилась: попала под чары местного красавца, я же сохранила независимость, о чем ни капли не жалею.