Потом мы прошли в гостиную. Выяснилось, что мать Люсьены уехала отмечать праздник к родственникам, а сын отправился в свою подростковую компанию. Однако утром они помогли Люсьене приготовить стол. Он ломился от еды. Для Вити добавили еще одну тарелку, рюмку и столовый прибор. Но Люсьена не позволила ему присесть, а сразу потащила в другую комнату. Сказала, что для краткого разговора.
– А вы тут без нас пообщайтесь, – добавила она, оставляя нас с Киром наедине.
Подозреваю, что Кир должен был все еще чувствовать свою вину. Однако музыка, льющаяся из магнитолы, заполнила первые минуты тягостного молчания. Я отошла к стеллажу и рассматривала диски с видеофильмами: зарубежные мелодрамы, записи уроков по массажу и последние дефиле с модных подиумов – весь мирок Люсьены. Кир приблизился сзади и положил мне руку на обнаженное плечо:
– Дашенька, дорогая, прости меня!
– Ты что, спятил? – Я передернула плечами. – Думаю, что руки тебе лучше убрать.
– Я понимаю, ты вправе на меня обижаться, я оказался последним свином! Но это все Люсьена виновата, она так внезапно велела мне переехать к ней, заворожила, как ведьма, я был как во сне...
– Бедненький!
– Не иронизируй, Даша. Я действительно оказался в дурацком положении. Мне казалось, она выделяет лишь меня, а выяснилось: строит глазки подряд всем мужикам! Ладно, замнем, ты о себе расскажи. Откуда взялся этот писатель? Ты давно с ним знакома?
– Он – друг детства.
– А! – Облегчение послышалось в голосе Кира. – А я думал...
– И что же ты думал? – Я поставила на полку коробку с видео, повернулась наконец к Киру и насмешливо посмотрела на него.
– Ну... Думал, что между вами что-то есть.
– Конечно есть.
– Не дразни меня, Даша. Ты же сказала, что вы – друзья детства?!
Наши бессмысленные препирательства были прерваны появлением Люсьены и лже-Артура. Не знаю, о чем они там секретничали, но на лице подруги явно отпечаталась досада: губы были скорбно поджаты, отсутствовала привычная улыбка. А ее черное платье, с безвкусной золотистой розой у плеча, вдруг приобрело траурный оттенок. Лже-Артур, он же Витя, напротив, был в хорошем настроении и, поправ приличия, насвистывал какую-то мелодию. Впрочем, музыка заглушала его свист, и слышала его только я, поскольку оказалась ближе всех.
Между тем стрелка часов неуклонно двигалась к полуночи. Люсьена, приглушив громкость магнитолы, включила телевизор – президент уже заканчивал традиционную предновогоднюю речь.
Мы сидели семейными парами друг против друга, и я поощряла фривольное поведение Вити. Подыгрывая моему замыслу и сам получая удовольствие, он то поглаживал мою руку, то поправлял тонкую лямочку платья на моем плече. Общий разговор не завязывался. Сквозь непрерывный хохот артистов и зрителей, водопадом льющийся из телевизора, обсудили новую звезду сезона. Поотгадывали продукты, намешанные в салаты, поговорили о марках спиртного на столе. Затеяли танцы. Прыгали вчетвером, не разделяясь на пары, потому что оба мужчины интересовались только мной, забыв о Люсьене. Поэтому она отдала команду: «Танцуем в круге!» Кир давно снял пиджак и приспустил галстук, но в такт попадал плохо, зато Витя, хоть и смахивал временами пот со лба, двигался вполне ритмично. Они оба были тяжеловесами и смотрелись слегка комично.