– Долго отращивал космы? – поинтересовалась я.
– Уж и не п-припомнить. После вызволения из п-плена меня раз подстригли в обществе милосердия, а п-потом уж сам управлялся, как мог.
Я взяла ножницы и, щелкая ими, начала двигаться вокруг стула. Клочки омертвевших волос посыпалась на пол и колени Артура. Отойдя на пару шагов и критически взглянув на свою работу, осталась недовольна. Подравняла у одного уха, затем у другого, уподобясь лисице, делившей сыр для медвежат.
– Да не мучайся, Д-Долли. Давай под ноль.
Снимать волосы наголо без машинки я все же не решилась, боясь совсем изуродовать голову Артура. Сделала фольклорную стрижку под горшок. Посмотрев на свое произведение, я с гордостью произнесла:
– По-моему, неплохо. Кое-где клочья в сторону торчат, но у стилистов, слышала, это в моде.
Я подвела его к овальному зеркалу, висящему на стене, и отошла в сторону.
– Ну-ка, Долли, п-присоединяйся!
– Присоединиться? К чему?
– П-приставь свою мордочку рядом с моей. Хочу сравнить.
На несколько минут мы оба застыли перед зеркалом. Ну никак мы не смотрелись вместе. Мое лицо казалось еще моложе на фоне помятого, с глубокими морщинами лица Артура – никто бы не поверил, что мы с ним ровесники, бывшие одноклассники.
Однако Артур остался доволен нашим двойным портретом в зеркале. И своей новой скороговоркой, видимо связанной с его заиканием, вызванным контузией, быстро произнес:
– Красавица и чудовище! А было время... П-помню, как ты сохла по мне в школьные годы! Н-надеюсь, теперь-то излечилась?! Оценила братца! Он хотя и валенок, но всегда был светлым парнем.
Излечилась ли? Находясь в такой близости от Артура, я опасалась, что возможен рецидив, и всячески противилась этому. И кроме того, он вызывал во мне глубокую жалость: ведь столько страданий выпало на его долю!
Я прижалась губами к его щеке. Пусть былой покоритель девичьих сердец думает, что все еще неотразим. Надеюсь, это придаст ему силы выстоять в битве с самим собой.
Артур криво усмехнулся, обнажив сбоку брешь в нижнем ряду зубов, – все понял, бедняга.
Через четверть часа наш пока еще гость, с сединами, худо-бедно облагороженными моими усилиями, облаченный в коротковатый ему пиджак брата, стоял на пороге квартиры. Витя торопливо всовывал в его сумку подарки для родителей и говорил напутственные слова. Артур не слушал брата, а продолжал балагурить:
– С-слез не н-надо, д-друзья. С-скоро опять увидимся, еще успею вам н-надоесть. Я п-по-шел, до п-поезда всего ничего.
– Может, все же подкинуть тебя на машине? – в десятый, наверное, раз предложила я.