Он не включал радио.
Он не смотрел по сторонам.
Он не курил, не жевал резинку, не разговаривал сам с собой.
Милю за милей все его внимание поглощали дорога и машина впереди. За все утро он ни разу не подумал о тех, кто ехал в этой машине. Мысли его были в беспорядке. И ненависть его не имела еще определенного объекта. Он это знал. Он преследовал их совершенно автоматически, как робот.
За Харрисбургом «Тандерберд» выехал на семидесятое шоссе, и, когда проехали Уиллинг, машина свернула с магистрали.
В тот момент, когда Леланд увидел мигающий поворотный сигнал, он притормозил и позволил Дойлу оторваться от него почти на милю. Когда Леланд вслед за ним свернул на дорогу, ведущую к заправке и нескольким кафе и ресторанам, черная машина уже пропала из виду. Он медленно ехал вдоль закусочных и кафе, высматривая черный «Форд». Нашел он его припаркованным у ресторанчика, стилизованного под старомодный железнодорожный вагон. «Тандерберд» остывал в тени огромной вывески «У Харриса».
Леланд, не останавливаясь, проехал до самого последнего кафе. Свой «Шевроле» он оставил за углом здания, чтобы его не заметили те двое, сидящие в машине в пятистах ярдах от него. Затем он вышел, запер фургон и отправился перекусить.
Ресторанчик, куда зашел Леланд, был похож на тот, у которого остановился Дойл с мальчиком. Такая же алюминиевая труба футов восьмидесяти в длину, с рядом длинных и узких окон по периметру.
Внутри вдоль стены стояли уже изрядно обшарпанные пластиковые кабинки. В каждой — стол с пепельницей, стеклянной сахарницей, стеклянными же солонкой, перечницей и подставкой для салфеток. В каждой кабинке была еще и панель для выбора песен на музыкальном автомате. В самом дальнем углу ресторана — уборные. Широкий проход отделял кабинки от прилавка‑стойки, тянувшегося из одного конца помещения в другой.
Войдя, Леланд повернул направо, прошел через весь ресторан и уселся за стойку напротив окна так, чтобы видеть «Тандерберд».
Так как это был последний ресторан и так как обеденный час пик прошел где‑то в половине третьего, в ресторане почти никого не было. За столиком напротив двери средних лет парочка беззвучно терзала горячие сандвичи с ростбифом. За ними, лицом к Леланду, сидел лейтенант полиции штата Огайо. Он был занят чизбургером и картофельными чипсами. В самой дальней от Леланда кабинке, уставившись в потолок, курила непричесанная официантка с обесцвеченными волосами.
Был и еще один человек — официантка, которая подошла к Леланду, чтобы принять заказ. Ей было лет девятнадцать, приятное личико, светлые волосы, голубые, как и у Леланда, глаза. Ее униформу явно носили до нее, но она, как смогла, украсила ее. На свою коротенькую юбочку она пришила каемку, на одном кармане был вышит бурундучок, на другом — маленький зайчик. Обычные пуговицы она заменила красными. На левом кармане блузки была вышита птичка, на правом — имя девушки: Жанет. И чуть ниже: «Приветствую вас».