На все эти действия мне потребовалось меньше часа. Составление рекомендательных писем заняло у меня всего минуту или около того, еще две минуты ушло на то, чтобы убедиться, что в банке ничего не перепутали и что деньги переведены получателям. Больше всего времени заняли телефонные переговоры с уволенными работниками, но наконец я справился и с этой работой.
Теперь для меня уже не было возврата.
Я был возбужден до предела.
Я был в восторге.
Будущее, мое будущее лежало передо мной.
Я сделал первый шаг к тому, чтобы выбраться из своего железного ящика, первый шаг навстречу своему новому телу из плоти и крови.
Сьюзен все еще спала.
Ее лицо казалось мне прелестным.
Ее губы слегка приоткрылись.
Одна обнаженная рука лежала поверх одеяла, другая свесилась вниз.
Я любовался Сьюзен.
Моей Сьюзен.
Я мог бы вечно любоваться ею и чувствовать себя счастливым.
В начале четвертого утра она внезапно проснулась, села на кровати и громко спросила:
— Кто здесь?
Ее вопрос испугал меня.
У нее была просто сверхъестественная интуиция.
Я не ответил.
— Альфред, включи свет, — приказала она.
Я включил неяркое ночное освещение.
Откинув одеяло, Сьюзен спустила с кровати ноги.
Она сидела голышом на краю матраса.
Ее изящное, гибкое тело было напряжено.
Как я жалел, что у меня нет рук и что я не умею осязать.
Она сказала:
— Альфред, полный отчет.
— Все в порядке, Сьюзен.
— Бред собачий!
Я чуть было не повторил свою реплику, но вовремя сообразил, что Альфред — компьютерный Альфред — не должен был реагировать на крепкое словцо, сорвавшееся с губ хозяйки.
Он не был на это запрограммирован.
Сьюзен долго и пристально смотрела на потолок, где была спрятана камера видеонаблюдения. Странно, но она как будто знала, что смотрит прямо в мои глаза.
— Кто здесь? — снова спросила она.
Один раз, когда она проходила сеанс ВР-терапии, я уже заговаривал с ней, но Сьюзен не слышала ничего, кроме того, что происходило в том, другом мире. Я сказал ей, что люблю ее, потому что знал, что это безопасно.
Может быть, глядя, как она спит, разметавшись на постели, я снова заговорил с ней и тем самым разбудил ее?
Нет, это было совершенно невозможно. Если я и заговорил с ней о своей любви, о красоте ее обрамленного золотыми локонами лица на подушке, значит, я сделал это неосознанно, не отдавая себе отчета в своих действиях, — словно влюбленный мальчишка, потерявший голову при одном взгляде на предмет своей страсти.
Но я никогда не теряю контроль над собой и своими чувствами.
Я на это просто не способен.
Или… способен?
Сьюзен соскользнула с кровати и встала во весь рост. В ее позе, во взгляде, выражении лица ясно читались настороженность и тревога.