То были тихие годы. Они во всём были осторожные. Волей-неволей приспосабливались. Предупреждённые Валентиной, довольно-таки правильно определили линию поведения и быстро вычислили "стукача". Нашли там, где и предполагали. Трогать не стали. Какая разница, не этот так другой. По крайней мере он, уважая Костю, пока на них ничего страшного не намудрил. Иначе бы Рутковский ворочал камни на Колыме. С другим стукачом возможно будет хуже… Но у Рутковского очень уж не заладились отношения с Вознесенским, который возглавлял польскую контрразведку. И не заладились до такой степени, что они шли в лобовую атаку друг с другом. Рутковский приложил все силы, чтоб убрать того от себя подальше. Всё это у него и Люлю забрало немало нервов.
Умер Сталин. Легло на дно сейфа "трофейное дело" Жукова. Костя был сумрачным, а у Юлии появилась маленькая надежда, что они, наконец-то, понадобятся Москве. Хотя, когда пост занял Хрущёв та надежда пошатнулась. Хрущёв придя к власти убрал из неё всех сталинских генералов. Но вернул в Москву Жукова, который враз расхрабрился, и она вновь вспыхнула в Юлии. Вернее за неделю до своей смерти его вызвал к себе Сталин. Тот пока добрался… Естественно, не спешил. Косте не давал покоя этот шаг вождя. Его просто распирало поговорить. Заплутавшись в собственных мыслительных рассуждениях, он решил выслушать Юлию. Она смотрит на всё другими глазами. Откуда у неё берётся мудрость? Рядом с ней он иногда чувствует себя беспомощным ребёнком. Они вели такие беседы только на прогулках. И вот дождавшись того часа он потащил её в сад. Они медленно шли по усыпанным гравием дорожкам. С обоих сторон пестрели цветники.
— С какой целью? — возбуждённо вопрошал он, гуляя по дорожкам парка. — Зачем, Сталин его пожелал видеть, как ты думаешь?
Юлия пожимала плечами.
— Кто его знает теперь…
Такой ответ его не устроил и он встряхнул её ладонь.
— Но ты Люлю, что думаешь об этом ты?
Юлия, изобразив спокойную улыбку, тянула время решая для себя не простой вопрос — стоит ли выкладывать мужу свои бабьи мысли.
— Я?!
— М-м-м…
С его мычанием шутки плохи. Припёртая к стенке, она выдала свою версию:
— Думаю… он хотел сделать из него своего приемника и с кем-то неосторожно поделился об этом или кто-то разгадал его манёвр. Вот и не успел. Поторопили смерть.
Он встал как вкопанный.
— Что за вздор! Ты вообще-то слышишь что говоришь?
— Ты спросил. Я ответила, — пожала она опять плечами. — Могу молчать. Пожалуйста.
Прошли несколько шагов молчком. Тут она права, он действительно сам спросил. Чего же пылить. Вопрос — ответ. Но этого ему сейчас было мало. Распотрошило. Теперь он желал её рассуждений дальше.